месячные, забыв то, как была младенцем, ребёнком, забыв все свои мечты. Родила пятерых детей, растила их, сама понемногу исчезая. Жизнь её была одной большой жертвой. А потом она заблудилась и исчезла. Ты попробовала сравнить себя с матерью. Она сама была целым миром. На твоём месте она бы не убегала от своих страхов.

Рим и вправду был одним большим музеем. Ты слышала много плохого о Риме, что якобы то и дело там случаются забастовки сотрудников метро, при этом никто не чувствует себя виноватым перед пассажирами, что прямо у тебя на глазах могут украсть часы, что ночью улицы грязные, на дорогах полно мусора и все стены разрисованы. Но тебе как будто было всё равно. Если с тебя брали втридорога в такси, если крали солнечные очки, которые ты только что сняла, ты просто смотрела вслед. Тем не менее, в эти три дня, в то время, пока он был на семинаре, ты ходила смотреть на остатки древних построек, которые можно увидеть в Риме почти на каждом шагу – Римский форум, Колизей, Термы Каракаллы, катакомбы. Ты останавливалась и рассеянно стояла среди огромных развалин в большом городе. Рим был олицетворением цивилизации. На каждом шагу встречались монументальные следы прошлых времён, но ничто не отзывалось в твоей душе. И сейчас ты смотришь на святые статуи, расставленные вокруг круглой площади, которые будто окружили её, но твои глаза ни на чём не останавливаются. Гид пояснил, что Ватикан – это одновременно и светская, и теократическая страна. Его площадь – всего сорок четыре гектара, но это независимое государство, в котором даже выпускается своя валюта и марки. Ты не слушаешь рассказ гида. Твой взгляд блуждает, перескакивая с человека на человека. Твои глаза беспокойно бегают, оглядывая толпу. Увидев даже небольшую компанию людей, ты ловишь себя на мысли: «Вдруг она там?» Твои зрачки, осматривающие толпу, беспокойно дрожат. Нет ни малейшей вероятности, что среди туристов-европейцев вдруг окажется твоя мать, но глаза продолжают бегать, ни на чём не останавливаясь. Ты встретилась взглядом с гидом, который сказал, что приехал сюда уже семь лет назад, чтобы обучаться вокалу. Тебе стало неудобно, что ты не слушаешь, и только тогда ты взяла наушники и вставила их в уши. «Ватикан – самая маленькая страна в мире. Но в день её посещают около тридцати тысяч человек». Услышав слова гида, которые раздались в тот момент, когда ты начала слушать, ты прикусила губу. Словно пучок яркого света, перед тобой пронеслись слова матери. Когда же это было? Мать спросила, какая страна самая маленькая в мире. Она попросила тебя, чтобы ты, если когда-нибудь поедешь туда, привезла ей чётки из розового дерева. Самая маленькая страна в мире… Тебя вдруг осенило. Получается, это здесь. Это Ватикан.

Не вынимая наушника, ты вышла из толпы сидевших на мраморных ступеньках, прятавшихся от солнца туристов и зашла в музей. Она просила купить чётки из розового дерева. Ты проходила мимо величественной росписи и статуй. Где-то должна быть сувенирная лавка. Возможно, там будут розовые чётки. Отделившись от группы в поисках розовых чёток, ты остановилась в Сикстинской капелле. Неужели действительно больше четырёх лет художник каждый день работал на помосте под потолком? В отличие от репродукций, которые ты до этого видела в книгах, огромная настенная роспись вживую подавляла прежде всего своими размерами. Действительно, было бы странным, если бы к моменту окончания работы он смог вернуть голову в нормальное положение. Когда ты стояла под фресками «Сотворения мира», на твоё лицо с потолка будто хлынули мучения и труды художника. Твоё предположение оказалось верным. Когда ты вышла из Сикстинской капеллы, ты сразу заметила книжную лавку, где продавались сувениры. За прилавком стояли монахини в белых одеждах.

– Вы кореянка?

Из уст монахини послышалась корейская речь.

– Да.

– Я тоже приехала из Кореи. Вы – первая землячка, которую я здесь встретила. Я прилетела четыре дня назад.

Монахиня улыбнулась.

– У вас есть розовые чётки?

– Розовые чётки?

– Чётки из розового дерева.

– А…

Монахиня подвела тебя к концу прилавка.

– Вы это имеете в виду?

Ты открыла крышку шкатулки для чёток, которую тебе протянула монахиня. Из плотно закрытой коробочки повеяло розовым ароматом. Знала ли мать этот запах?

– Их освятили сегодня утром.

Те ли это чётки, о которых она говорила?

– Эти чётки можно купить только здесь?

– Нет, они есть везде. Просто это Ватикан… И поэтому купить их здесь особенно ценно.

Ты рассеянно посмотрела на ценник на шкатулке – 15 евро. Дрожащей рукой ты протянула монахине деньги за чётки. Передав тебе чётки, она спросила, собираешься ли ты их дарить. Подарок? Сможешь ли ты отдать их матери? Сможешь ли?.. Ты кивнула, и монахиня достала из-под прилавка белый пакет с изображением Пьеты, положила туда коробочку с чётками и запечатала пакет наклейкой.

Держа в руках розовые чётки, ты направилась к собору Святого Петра. Стоя у входа, ты заглянула внутрь. Вдали виднелся огромный бронзовый киворий, освещённый лучами, проникавшими через окна купола. Среди белых облаков потолочной росписи были изображены летающие ангелы. Сделав шаг внутрь собора, ты увидела витраж над кафедрой святого Петра. Ты сделала несколько шагов вперёд по главному нефу, но вдруг остановилась. Тебя как будто что-то тянуло в сторону. Что бы это могло быть? Пробираясь сквозь толпу, ты прошла в сторону, куда тебя тянуло неведомой силой, словно магнитом. Подняв голову, ты посмотрела туда, куда смотрели люди. Это статуя Пьеты. За бронированным стеклом была статуя Девы Марии, держащей на руках умершего Сына. Тебя продолжало тянуть вперёд, и ты, протиснувшись через толпу, подошла к самой статуе. Когда ты увидела кроткий образ Девы Марии, держащей тело своего только что испустившего дух Сына, ты будто онемела. Неужели это действительно мрамор? Казалось, что тело умершего ещё тёплое. Глаза Девы Марии, смотревшей на тело Сына, положившей Его к себе на колени, были полны скорби. Смерть должна была уже наступить, но тела Матери и Сына выглядели живыми, казалось, если дотронуться до них, они будут мягкими. Мать, которой было отказано в материнстве, но которая вынуждена была положить бездыханное тело Сына к себе на колени. Они казались настоящими, живыми. Тебе почудилось, будто кто-то погладил тебя по спине, и ты быстро обернулась. Тебе показалось, будто за твоей спиной стоит твоя мать. Ты осознала, что всю жизнь, каждый раз, почувствовав, будто что-то не так, ты по привычке вспоминала её. Когда ты думала о ней, всё как-то начинало налаживаться, и у тебя внутри будто высвобождались новые силы. Из-за этой привычки ты иногда пыталась позвонить ей даже после её исчезновения. Уже взяв трубку, ты замирала и какое-то время так и оставалась неподвижно стоять.