— Ты понятия не имел, как я отреагирую, — сказала Блейз. — Ты рисковал чувствами дочери, преподнося меня в качестве сюрприза.

— Я знал, что ты с этим справишься.

Неужели муж думал, что комплиментом можно ее успокоить? Плохо он ее знает.

— Ты был обязан сказать о ее существовании.

— У меня не было подходящего момента.

Росе засунул руки в карманы брюк.

— Люди создают моменты, а не находят их. А кроме того, как ты мог оставить здесь дочь и, словно холостяк, танцевать в Ньюмаркете и в Лондоне?

— Я и был холостяком. — Отвернувшись, Росс проворчал: — Меня должны были предупредить, что я женюсь на мегере.

— Как, по-твоему, я себя чувствую, узнав, что вышла замуж за болвана?

Блейз сверлила его пронизывающим взглядом.

— Подожди минуту, жена.

— Это ты подожди минуту, муж! — Подчеркивая каждое слово, Блейз тыкала его пальцем в грудь. — Кайра незаконнорожденная?

— Нет.

Ответ на секунду лишил ее дара речи.

— Ее мать умерла?

— Я похож на двоеженца? Сядь, — Росс жестом указал на небольшой диван, стоявший у камина, — и давай поговорим. Прошу тебя!

Пройдя через комнату, Блейз села на диван, и Росс, последовав за ней, опустился рядом.

— Кайра живет здесь с апреля по сентябрь, потому что я занят, переезжая с чистопородными лошадями, — заговорил Росс. — А моя мачеха во время сезона постоянно живет в Ньюмаркете.

— Какое отношение к этому имеет Селеста?

Блейз в упор посмотрела на Росса.

— Селеста плохо относится к Кайре, — ответил Росс. — Дженет, мать Кайры, была горничной в штате отца. Когда она забеременела, я женился на ней, и Селеста считает, что в моей дочери течет кровь простолюдинки.

Если прежде Блейз не нравилась эта женщина, то теперь она ее возненавидела. Никто не вправе плохо относиться к беззащитным детям и животным.

— Но в жилах этой женщины нет аристократической крови, — заметила Блейз. — Как умерла твоя жена?

— Дженет заболела и умерла через несколько недель после рождения Кайры.

— Сочувствую твоей потере.

— Моя дочь потеряла больше, чем я.

— Где и когда умерла Дженет?

— Зачем тебе это знать?

— Просто из любопытства.

— Дженет умерла в Килчурн-Хаусе, — сказал Росс. — Кайры день рождения в сентябре, а Дженет умерла в октябре.

Блейз долго молчала. Она не могла понять, почему родители не сочли нужным сообщить ей о его предыдущем браке и ребенке. Если только…

— Моим родителям известно, что ты вдовец и у тебя есть ребенок? — спросила Блейз.

— Сомневаюсь, — пожал плечами Росс. — Мало кто знает, что я был женат.

— Почему?

Блейз удивленно вскинула бровь, не в силах скрыть подозрение в голосе.

— Дженет не хотела появляться в обществе. Она чувствовала себя не на месте и предпочла остаться в Шотландии. Моя мачеха непременно стала бы ее унижать.

— Я вздремну часок-другой.

Блейз чувствовала себя усталой и хотела побыть одна, чтобы обдумать то, что узнала.

— Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится.

Росс поднялся и вышел из спальни.

Подтащив через комнату кресло к окну, Блейз села и, глядя на озеро, задумалась.

Она никогда не хотела выходить замуж, а теперь оказалась замужем за человеком, который ее не любит. Росс женился на ней по той же причине, по которой женился на Дженет, — из-за беременности.

Но что случилось, то случилось. Жалобы и упреки не помогут исправить то, что есть.

Росс был обязан предупредить ее о своей дочери, но не удосужился. И с этим придется смириться.

Что ж, не все так плохо. Блейз получила надежную, обеспеченную семью. Она могла создать семью из своего ребенка и Кайры. Девочка изголодалась по материнской любви, и Блейз могла это понять, поскольку сама отчаянно тосковала в детстве по отцовской любви.

Хотя отец поддерживал их материально, ей и сестрам не хватало его внимания. Очень жаль, что он дождался, когда они повзрослели, и только тогда публично признал их и перевез в свое имение.

Блейз подозревала, что ее мачеха имеет к этому какое-то отношение. Ее мачеха могла быть стервой, но у герцогини было доброе сердце и не было собственных детей, которых можно было бы одаривать любовью.

Пегги умерла, но Юнона беременна и произведет на свет чемпиона — возможно, не такого уникального, как Пег, но все же чемпиона.

Деньги за три победы Пегги вместе с прибылью от компании «Семь голубок» обеспечат Блейз достаточную сумму, чтобы построить приют для животных. Собаки и кошки могут жить где угодно, но лошадям нужна земля. Имение Лох-Эйв вполне годится для отработавших свое чистокровных лошадей.

Так что у Блейз было больше приятного, чем у многих других. Ее муж мог оставаться верным своей любви, она в ней не нуждалась.

Ее единственной проблемой оставалась Селеста Макартур, злобная бессердечная ведьма. Эта женщина и обстоятельства ее жизни не давали Блейз покой. Селеста была замужем три раза, похоронила двух мужей, и с каждым союзом ее богатство возрастало. С матерью Росса произошел несчастный случай со смертельным исходом, а его жена заболела и умерла в октябре, когда герцогиня Килчурн находилась в имении.

В семействе Макартуров попахивало какой-то гнилью. Только ли у нее одной нос чует зло? Жаль, что нельзя посоветоваться с Рейвен.

Через несколько часов Блейз покинула спальню и спустилась в холл. Идя по главному коридору она без труда нашла столовую.

Столовая отличалась роскошью. Дубовый пол был покрыт персидскими коврами, красные стены украшены портретами и живописными картинами, за дубовым столом, над которым висела хрустальная с золотом люстра, могли разместиться двадцать человек.

Когда Блейз вошла в комнату, Росс, сидевший во главе стола, встал, подошел к ней и проводил ее к стулу справа от своего места. Два лакея в сопровождении Айны внесли в столовую накрытые крышками большие блюда и поставили их на сервировочный стол, а Донал разлил вино по хрустальным бокалам.

— Моя жена не пьет спиртного, — сказал ему Росс.

Блейз обратила внимание на висевший над камином парадный портрет женщины с черными как смоль волосами, темными глазами, пухлыми губами, кремовой кожей и тронутыми румянцем щеками. Художнику удалось передать озорной блеск в темных глазах и загадочную улыбку женщины, скрывавшую причастность к какой-то забавной тайне.

— Это твоя мать? — спросила Блейз у мужа.

— Кайра Макартур, моя мать, — кивнул Росс.