— Королева Люсия родила мальчика! Хочет видеть дочь! — прокричал он, и я подскочила с места, как ошпаренная. Тут же покинула комнату Мага и бросилась вслед за прислугой. Бежала по затхлым коридорам и остановилась у распахнутой настежь белой двери, завешенной прозрачной тканью. Прислужник приподнял полог, и я вошла в крохотную белоснежную келью. Мать лежала на кровати, укрытая одеялом. Рядом стояла колыбель, над которой склонился отец. Жрец Храма Воздушных драконов поклонился и покинул комнату. Прислуга тоже быстро испарилась, а я стояла рядом с порогом, прижавшись спиной к стене, и не решалась подойти к матери. Чувство страха окутало меня коконом, не позволяя сдвинуться с места. Я не понимала, чего именно боюсь. Заглянуть в счастливые глаза матери? Поговорить с отцом о проклятии? Или увидеть братика?

— Подойди, дочь, — прохрипела мама и вымученно улыбнулась. Было видно, что ей больно даже говорить. В Обители рассказывали, что роды у воздушных всегда проходят очень тяжело и женщина испытывает такие жуткие муки, что ни одно снадобье не способно заглушить эту дикую боль.

Я двинулась к ней на ватных ногах, встала у подножия кровати и заметила капли крови на белых простынях. Мне и раньше доводилось видеть кровь и даже смерть, но сейчас меня замутило с такой силой, что я едва не рухнула на пол. Усилием воли заставила себя смотреть прямо матери в глаза и не уводить взгляд в сторону. Будто безмятежные небеса в ясную погоду они светились любовью и нежностью, но не ко мне, а к тому крохотному комочку, что отец достал из кроватки и начал качать на руках. Из-за кружев, в которые был завернут ребенок, я не смогла увидеть личика малютки.

— Мы назвали его Эрссер, как ты хотела, — полушепотом произнесла мать, а у меня ком застрял в горле. Я не могла вымолвить ни слова. Просто качнула головой и решилась взглянуть в лицо отца. Он улыбался, прижимая сына к груди. Неожиданно и резко я почувствовала внутри прилив самой настоящей ненависти и ревности. Та любовь, которая предназначалась мне, досталась брату. Так было всегда! Йона они любили больше, чем меня. А теперь ему на смену пришел Эрссер и обо мне забыли вновь. Я изгой в родной семье. Почему? За что?

Хорошо, что у меня нет детей. Некому будет упрекнуть в том, что не отдала достаточно любви и ласки. Я все равно никогда никого не смогу полюбить.

— Подойди, Солара. Посмотри на брата, — в приказном тоне бросил отец. Как же мне хотелось убежать подальше от семьи! Расправить крылья и улететь в пустые земли мира. Так далеко, чтобы никто не нашел. Но крылья мне обрезали!

Разве я когда-нибудь отказывала отцу? Нет! Всегда смиренно выполняла любой приказ, надеясь заслужить хоть капельку тепла. Но каждый раз натыкалась на холодную стену стеклянных абсолютно бесчувственных глаз. Я впервые видела в этом строгом взгляде нежность. Значит, он все же умеет любить. Просто я в чем-то провинилась перед ним, поэтому не заслужила благосклонности. Что ж, не время бередить старую душевную рану. Братишка ни в чем не виноват и ненависть — лишь моя проблема. Надо перестать вести себя, будто капризный ребенок. Я давно уже не маленькая девочка. Я стала женщиной, пусть и немного раньше срока.

Я подошла к отцу и потянула к ребенку трясущиеся руки. О, Великий Дракон! Как же я боялась навредить малышу! Уронить или сильно прижать. Но отец смело передал мне брата. Я держала его на весу, словно драгоценное сокровище и боялась даже дышать. Ощутила, как от волнения начинают подкашиваться ноги и плавно опустилась на колени. Немного прижала его к груди, локтем поддерживая головку, и откинула с личика кружево.

Огромные невинные небесные глаза смотрели на меня, не моргая. Причудливый крохотный носик был вздернут, а пухлые губки сложены бантиком. Белесая кожа отдавала мерцающим голубоватым блеском. Эрссер сморщился и чихнул, чем рассмешил меня до колик в животе. Я прижимала братишку к себе и не хотела отпускать. Моя мать поистине самая счастливая в мире женщина! Я завидовала ей, как никому другому. Завидовала и радовалась одновременно. От противоречивых чувств из моих глаз катились слезы. Как жаль, что я никогда не увижу, каким Эрссер станет в будущем. Не увижу, как он расправит крылья и полетит ввысь к небесам, к родной стихии. Красивый, свободный, любимый, родной! Он даже не вспомнит моего лица. Лица изгоя, который отдаст свою жизнь ради того, чтобы ему было хорошо.

Я поднялась с колен и нехотя отдала ребенка отцу. Стерла слезы и глубоко вздохнула, набираясь сил сказать важные слова.

— Мам, пап, — посмотрела я сначала на одного, а потом на другого. — Пожалуйста, пообещайте, что не отдадите Эрссера в Драконий Предел в чужие руки. Просто любите его и научите всему, что знаете.

Они смотрели на меня в четыре глаза, когда я пятилась назад к выходу и не произнесли ни слова. Уже на пороге, когда я собралась развернуться к ним спиной, мама закричала:

— Солара! Доченька! Не ходи! Останься!

Братишка испугался крика и расплакался, а я вместе с ним.

— Все хорошо. Я очень люблю тебя, мам, — мой голос дрогнул. Я проглотила тяжелый ком в горле и посмотрела на отца. — И вас люблю, отец. Расскажите, что у него была сестра и брат.

Я повернулась к родным спиной и приподняла ткань, чтобы беспрепятственно выйти.

— Солара! Нет! Не надо! Прошу!

Я не удержалась и обернулась. Мать пыталась встать с кровати, но отец положил Эрссера в колыбель и не дал ей даже подняться с подушки. Мама рыдала, разрывая мое сердце на куски. Как же я хотела подбежать к ней и обнять в последний раз, вдохнуть аромат ее кожи, ощутить объятия теплых рук. Но разве я могла, когда между нами каменной стеной стоял отец?

— Туллий! Останови ее! Не дай ей это сделать! Мы проживем и так! Я не хочу терять дочь! — билась мама в истерике, а отец стоял и смотрел мне прямо в глаза. Из-за потока слез, что катились из глаз, он казался мне размытой фигурой на картине. Такой же безжизненной и холодной. Статуя, изваяние, которое я любила, и всегда буду любить, не смотря ни на что.

— Все хорошо. Все хорошо… — шептала я себе под нос, будто в бреду.

— Прости, Солара. Ты знаешь, что такое долг, — донеслись до меня его слова.

— Да, — шепнула я и вихрем сорвалась с места, чтобы поскорее убежать от душераздирающих криков матери и ребенка.

Я не понимала, куда бегу. Стирала слезы с лица и старалась сориентироваться на местности. Попала в какой-то жуткий темный коридор и остановилась. Благо навстречу шел прислужник. Я схватила его за руку и приказала:

— Веди меня к выходу! Мне нужно наверх! В Обитель!

— Но туда только на драконе, — затрясся он от страха.

— Так найди мне дракона! Скорее!

Я сняла с себя драгоценный перстень и вложила в его ладонь.

— Бегите за мной! — просиял мальчишка.

Он быстро вывел меня из убежища таким путем, что по дороге мы ни с кем не столкнулись. Вскоре я оказалась снаружи и резко глотнула морозного воздуха. Закашлялась и едва не упала в обморок от свежести. Споткнулась о камень и рухнула на землю, подставляя ладони. Стесала их до крови, но быстро поднялась. Прислужник помог.