Мы с Калипсо уже долго колыхались в корзине колесницы, флиртуя и подшучивая друг над другом. Меня неудержимо потянуло в сон. Грация поспать толком не дала. Вернее, это было взаимно.

— Сколько нам еще ехать? — зевая, спросил я Калипсо.

— Не знаю, но, думаю, пора приготовить луки и стрелы. — Она оглянулась и посмотрела на Юстину.

Та кивнула и сделала знак кому-то из граждан, едущих в хвосте. Моя возничая слегка попридержала двух своих поросят. Несколько Эквитов на рогатых бронированных верблюдах объехали нас сбоку, безжалостно снося зеленые насаждения, и заняли место в голове колонны. Мы вступали в опасную зону. Я достал купленный у Африкана короткий тугой лук и изготовился к стрельбе. В кроне нависающего над дорогой древесного исполина мелькнуло что-то темное. Калипсо прищурила глаза и в ответ на немой вопрос утвердительно качнула головой. Выпущенная стрела вонзилась в листву. За ней еще и еще одна. С хрустом ломая ветви, на дорогу рухнула какая-то гадина. Она состояла из одних щупальцев, которые извивались, как сотня змей. Калипсо остановила колесницу. Я выскочил из нее, выхватывая на ходу палаш. Подбежал к монстру и, изловчившись, рубанул наотмашь. Существо развалилось надвое, истекая черным жизненным соком. Под ноги шлепнулась книга.

— С почином, — поздравил меня подъехавший Андрюха.

— Только больше не отрывайся от группы, — строго добавила Юстина.

Зря она так беспокоилась. Уже через пять сотен шагов дело нашлось для всех. Смрадные гады лезли из чащи на дорогу, как кипятком ошпаренные. Эквиты выстроили что-то вроде каре, и нам с Калипсо приходилось стараться не влепить стрелу в спину своему. Теперь стало ясно, почему лошади, избранные гражданами для сегодняшней увеселительной прогулки, все как одна принадлежали к плотоядным. Ниф-Ниф и Наф-Наф рвали в клочья похожих на гусениц животных (мне сразу вспомнились наши шустрые тренажеры из Кровавого Лабиринта), Игроки прикрывали всех с воздуха. Оттуда на нас начали планировать бабочки с саблезубыми клыками, с которых даже не капало, а струилось что-то едкое, цветом как кровельный вар. Я махнул на все рукой, перекинул свое тело через край колесницы и рванул поближе к всеобщему веселью. Тяжелый палаш тут же нашел себе добычу и раскромсал хитиновый панцирь здоровенного жука. В дальнейшем он тоже не скучал. Андрюха пробился ближе ко мне и стал кем-то вроде телохранителя. Он больше следил, чтобы меня не употребили в меню, и лишь изредка с чавкающим звуком пробивал своим новым боевым топором голову какого-нибудь необоснованно активного насекомого. Незнакомые мне Игроки (уже потом я узнал, что звали их Ювеналий и Квирина — девушка, между прочим, тоже ничего себе) с небольшой группой юнитов рванули куда-то вглубь леса и вышли из боя. Постепенно накал сражения спадал. Поток атакующих мельчал и потом иссяк совсем. Юстина на правах военачальника оглядела наши ряды и скомандовала:

— Всем принять целительные средства и противоядия. Гражданам спешиться и следовать за мной. Эквиты, примите наших коней.

Юстина легко скользила между лианами и стволами деревьев. Андрей со своей Увертливостью не отставал. Мы с Калипсо едва поспевали за ними. Внезапно деревья расступились в стороны, и в чаще открылась прогалина со стоявшей на ней хижиной из плетеного тростника. На поляне лежали мертвые — ушедшие на вылазку Эквиты. Их доспехи были разрублены, вся трава залита кровью. Впереди слышался шум схватки — звон мечей, хриплые крики. Мы прибавили ходу. В полусотне шагов от хижины среди стволов в яростном противоборстве сошлись четверо. Наши — Квирина с Ювеналием — и пара здоровенных Игроков в длинных кольчужных байданах и звериных шлемах-торпхельдах. Неизвестные оборонялись длинными изогнутыми мечами и действовали слаженно. Не подоспей мы — нашим пришлось бы солоно. Рукав туники Квирины уже потемнел от крови, шлем Ювеналия был помят, как жестяная пивная банка. У меня над ухом свистнула стрела. Это Калипсо не растерялась и выключила правую руку противника Квирины. Вовремя. Я выстрелил следом. Метил в левое плечо, но неприятель так быстро смещался, что сам напоролся на древко стрелы своей жилистой незащищенной шеей. Охнул, отпрыгнул назад, взявшись за оперение, с завыванием потянул снаряд из раны, но моя следующая стрела удачно пронизала ему руку. Незнакомец взревел. Квирина без сил опустилась на землю. Видимо, до сего момента держалась уже на морально-волевых. Мы переглянулись с Калипсо, и она опустила лук, а я начал всаживать стрелу за стрелой в противника Квирины: в лицо, разорвал рот, в бедро, в живот и снова в шею. Воин зашатался. Пользуясь моментом, я подлетел к нему с обнаженным палашом и ударом от плеча начисто снес башку — пока не опомнился. Обезглавленное тело покачнулось и рухнуло в подлесок. Уфф. Я резко обернулся и оценил расстановку игроков на поле. Ювеналий вышел из боя и сейчас, как и Квирина, отдыхал на одном колене с целительным зельем в руке. Оставшегося в живых Игрока атаковали Юстина и Фортис. Они прижали того спиной к толстенному дереву, а в десяти шагах стояла Калипсо с луком на изготовку. Несмотря на тяжелое положение, их противник не проявлял беспокойства. Он хладнокровно отбивался и ловко контратаковал. В основном Фортиса, безошибочно определив, что из двух его недругов именно этот слабейший и желательно побыстрее первым выключить его. Увертливость помогала моему другу, но недостаточно. Я видел капли крови, сочившиеся из его ран. Вдруг Юстина молниеносным двойным батманом вышибла саблю из руки врага и приставила свой короткий меч к его горлу.

— Сдавайся, иначе смерть тебе! — бросила она.

— Сдаюсь, — меланхолично согласился ее противник. — Ловко исполнено. Сороковой?

— Да, если тебе от этого будет легче, — подтвердила Юстина и потребовала: — Назови себя!

— Я — Ульпий из Баркида! — гордо сказал незнакомец.

По изменившимся лицам наших я понял, что имя произвело впечатление.

— Сам Ульпий? — недоверчиво прошептала Калипсо, с интересом рассматривая баркидца.

— Так вот кто насылает на нас всякую нечисть из джунглей, — мрачно констатировал подошедший Ювеналий. — Что ты делаешь здесь, отступник?

— Мы со Стратором бежали от Кезона. Нас не прельщала перспектива его суда. Никому не захочется, чтобы его разорвали лошади на центральной площади города перед толпой бывших подданных, — резонно ответил Ульпий.

— Но почему вы атакуете нас? — возмутилась Квирина. — Мы такие же враги Кезону, как и вы! Почему вы не объединились с нами?

Ульпий криво усмехнулся и посмотрел на Юстину. Та поняла, кивнула и с презрением отвернулась, опустив меч. С трудом овладев чувствами, наша предводительница произнесла:

— Ясно. Вас не устраивали союзники, вы хотели новых подчиненных и рабов.

— Не буду отрицать. Это может кого-то удивлять?

— Идиотизм не удивляет. Он огорчает. — Юстина вздохнула. — Если дашь обещание не делать новых глупостей, предлагаю присесть и спокойно поговорить.

— Обещаю не возобновлять враждебных действий. Я же сдался. Нарушить слово — потерять честь. — Ульпий тяжело опустился на землю и привалился к стволу дерева, подле которого держал оборону.