Аяразглядывал украшения, висевшие накаменных стенах.

Две перекрещенные шпаги— судя поналёту ржавчины, старинные, аненоводел.

Деревянная маска африканского идола— толстые губы выпячены, из-под них зловеще выглядывают клыки.

Дерево давно растрескалось отвремени.

—Интересная увас коллекция,— заметил я.

—Да, люблю вещи систорией,— кивнул Максим Владимирович.— Ноесли оних рассказывать— нам дня нехватит. Прошу сюда!

Мыподнялись напросторную площадку под куполообразной крышей. Возле стены стоял длинный мягкий диван. Перед ним— низкий столик навыгнутых ножках идва удобных кресла.

Мерлин поставил поднос настолик.

—Внимание!— торжественно сказал онинажал кнопку настене.

Загудели невидимые электромоторы. Половинки купола над нашими головами дрогнули иначали складываться слёгким скрежетом. Врасширяющуюся щель между ними ворвался порыв прохладного ночного ветра.

—Как красиво!— вздохнула баронесса.

Купол сложился, инад нами повисло угольно-чёрное звёздное небо.

Звёзды висели очень близко. Казалось, доних можно дотянуться рукой.

—Присаживайтесь инаслаждайтесь!— сказал Максим Владимирович.— Вызнаете индийскую теорию олепестках лотоса?

Япокачал головой.

—Никогда неслышал.

—Древние индусы верили, что каждая звезда— это свой отдельный мир. Аещё они считали, что пространство нетрёхмерно, апохоже нацветок лотоса. Его лепестки соприкасаются. Иесли найти место ихсоприкосновения, томожно перейти изодного мира вдругой без всяких космических кораблей идолгих полётов впустоте.

—Ябыхотела попробовать,— вздохнула Маша.— Ой, смотрите!

Черноту неба пересёк ослепительный росчерк. Онвспыхнул только наодно мгновение ипогас.

Затем ещё один.

Иещё.

—Это иесть Персеиды,— улыбнулся Мерлин.— Падающие звёзды.

Неотрывая взгляд отнеба, ясделал глоток чая. Горячий, душистый, онпах тропиками ипряностями.

—Спасибо, Костя!— сказала Маша.— Ивам спасибо, Максим Владимирович!

Она подошла ккраю площадки иопёрлась наперила.

—Осторожнее!— предупредил я.

—Ничего,— успокоил меня Максим Владимирович.— Ограда крепкая.

Вдруг Маша воскликнула:

—Аэто кто? Там, наплацу!

МысМерлиным подбежали кней.

Над светлым асфальтом плаца бесшумно плыла широкая чёрная фигура. Ног небыло видно— ихскрывали полы длинного плаща.

Наголову человека был накинут глубокий капюшон.

Фигура остановилась иповернулась внашу сторону.

Тёмного Проводника мытак инепоймали.

Наверное, надо было оставить баронессу наверху, чтобы она следила заним идавала нам направление.

Нокогда мыскатились полестнице вниз, яобнаружил, что Маша бежит первой.

Максим Владимирович задержался, чтобы схватить фонарь. Нопока мыдобежали доплаца— Тёмного Проводника простыл ислед.

—Чёрт!— выдохнул я.— Куда онмог деться?

—Дакуда угодно!

Мерлин обшаривал узким лучом фонаря ночную темень.

—Здесь столько зданий, что рота затеряется!

—Может быть, часовые что-то видели?

—Они охраняют только периметр училища. Ноидея хорошая. Прямо сейчас исделаю.

Максим Владимирович погасил фонарь.

—Небудем пока поднимать тревогу. Всё же, здесь несекретный объект— шпионам делать нечего. Завтра всё выяснится.

Японимал правоту Мерлина. Поднять потревоге училище из-за сказки оТёмном Проводнике— значит, надолго стать объектом для насмешек.

Атень?

Тень ипривидеться могла.

—Что ж, молодые люди! Давайте прощаться. Константин, мне жаль, что мысвами неуспели поговорить. Вынепротив того, чтобы ещё как-нибудь заглянуть комне?

—Судовольствием, Максим Владимирович! Спасибо зачай!

Мерлин проводил нас сМашей доворот. Формально яимел право прохода ивыхода стерритории училища. Нонепосреди ночи! Абаронесса курсантом училища вообще неявлялась— она доучивалась вМагической академии.

Структура одна, нозаведения разные.

Махнув нам рукой, Мерлин принялся опрашивать часовых, которые скучали возле ворот.

АмысМашей сели веёмашину, припаркованную надругой стороне улицы.

—Костя, яочень тебя прошу— несердись наотца!

Маша повернула ключ. Остывший мотор сердито чихнул изавёлся.

—Онхочет для меня только хорошего. Просто невсегда понимает, что неправ.

—Яинесержусь,— улыбнулся я.

* * *

—Слышали?— возбуждённо спросил утром Гриша Обжорин.— Говорят, сегодня ночью вучилище видели Тёмного Проводника!

—Аещё говорят,— сулыбкой добавил Стоцкий,— что Костя приводил сюда очень симпатичную девушку. Иушли они чуть линепод утро!

—Врут!— зевнул я, потирая красные отнедосыпа глаза.

Княжна Соловьёва-Зауральская удивлённо подняла тонкие брови, ноничего несказала.

Яподавил ещё один зевок инахмурился.

—Мызаниматься будем, или болтать? Матрицы друг друга видеть научились? Увсех получается?

—Уменя— да!— сгордостью ответил Гриша.

—Ятоже могу,— сказала Полина.

АСтоцкий недовольно поморщился.

—Уменя пока плохо выходит. Кажется, что-то мелькает исразу пропадает.

—Ничего,— подбодрил яего.— Нам спешить некуда.

—Смотря, кому,— отворачиваясь, пробормотал Сергей.

Нояего расслышал.

—Что случилось.

Стоцкий промолчал, новместо него ответила Полина.

—Серёжу могут лишить наследства ититула. Содня надень его вызовут кИмператору. Там ондолжен будет подтвердить свою лояльность имагический дар.

—Аесли неподтвердит?

—Тогда графом мне небывать,— угрюмо ответил Сергей.— Иизучилища могут выкинуть.

Чёрт!

Заежедневными заботами япочти забыл обезумных опытах старшего графа Стоцкого, которые окончились его смертью.

Получается, преступления графа могли теперь сломать жизнь его сыну.

—Небери вголову, Костя!— снова поморщился Сергей.— Это мои проблемы.

Дауж!

Всё вэтой жизни имеет последствия. Иневсегда такие, как нам хочется.

—Ладно, давайте заниматься!— сказал я.