– А теперь попробуй-ка это. – Эдо показал Чету пару простых обманных движений. – Искусство фехтования – это искусство обмана. Сбей противника с толку, направь его туда, куда тебе нужно, и воспользуйся преимуществом.

Они потренировались еще, повторяя новые движения. Эдо явно был очень доволен тем, как у Чета идут дела.

– Помни: победа – не твоя задача. Твоя задача – уклоняться, спасаться, отражать удары и выживать. Выживи – и свобода твоя.

Краем глаза Чет вдруг заметил Тренера. Тот направлялся к ним с обломком древка в руке. Чет резко развернулся, держа собственное оружие наготове.

– Держись от меня, на хрен, подальше.

Тренер остановился, опустил свою палку.

– Не хочу умереть здесь, внизу.

Чет не пошевелился.

Тренер нахмурился.

– Я хотел бы потренироваться с вами, ребята.

Эдо посмотрел на Чета.

Чет открыл было рот, чтобы послать Тренера куда подальше, но тут увидел его глаза. Было в них что-то – может, отчаяние. Но гнева не было, и враждебности тоже – уж точно не по отношению к ним.

– Мама у меня в Лете, – сказал Тренер. – Мне бы только ее повидать. Ну, хотя бы раз.

– Трое – хорошая комбинация для защиты, – сказал Эдо.

Чет вздохнул и медленно опустил палку.

– Черт… Ладно.

Эдо улыбнулся.

– Вот и хорошо. – Он поставил их рядом, и еще раз показал основные движения, добиваясь от каждого хорошего результата.

– Ладно, – сказал Эдо. – Тренер, я хочу, чтобы ты постарался коснуться Чета мечом. Готовы?

Оба кивнули.

– Давай.

Тренер начал с нижнего выпада, сфинтил, закончил верхним, обошел защиту Чета и достал его в плечо – сильно.

– Твою мать, – взвыл Чет. – Это называется «коснуться»? Он сказал «коснуться», ты, задница!

Тренер ухмылялся до ушей.

– Завтра, – сказал Эдо, – они будут бить гораздо сильнее. Так… Твоя очередь, Чет.

Чет стиснул палку.

– О, да!

Улыбка Тренера потускнела. Он плавно перетек в одну из позиций, показанных им Эдо. Но на этот раз досталось и ему: Чет нанес ему хлесткий удар по шее. Так оно и пошло: выпад, удар, защита, каждый старается перещеголять другого. Эдо то подначивал их, то показывал, как уворачиваться от каждой конкретной атаки или отбивать выпады, как читать противника и предугадывать его действия. Через некоторое время он обратился к приемам групповой защиты – рассчитанным на троих комбинациям, призванным сбить с толку агрессивного противника.

Они продолжали тренироваться, попарно, схватка за схваткой, комбинация за комбинацией. Чет окунулся в это занятие с головой – он рад был чем-то себя занять. Вскоре он научился предугадывать атаки Тренера; в движениях появился автоматизм, и Тренеру стало сложнее пробиваться сквозь его защиту. Вокруг них собралось еще несколько душ, посмотреть, но, по большей части, люди держались поодиночке; они сидели или лежали, отстраненные, с пустыми лицами.

Через несколько часов Эдо поднял руку.

– Пока достаточно. Нам нужно отдохнуть.

Только тут Чет заметил, что свет больше уже не пробивается сквозь решетку в потолке.

Они нашли местечко подальше от остальных и сели на пол, привалившись к стене; Тренер примостился рядом с Эдо. Долгое время они просто сидели так и молчали, вслушиваясь в шорох капель, срывавшихся с потолочных решеток. Первым нарушил молчание Тренер.

– Эдо, а ты был когда-нибудь в Лете?

– Да.

– Мне сказали, туда приходят души, когда хотят покончить со всем. С этой жизнью, или как там оно называется. Это правда?

– Да, это так.

Тренера явно что-то беспокоило.

– Моя мать, она вроде как должна быть там. Это мне женщина одна сказала, кроведунья, еще в Стиге.

Эдо кивнул.

– Многие души уходят в Лету.

– Я… я просто надеюсь, что еще не слишком поздно… Мне нужен хотя бы один шанс попросить у нее прощения. Это я виноват, что она умерла, – добавил он хрипло.

Чет глянул на Тренера. Тот сидел, уставившись куда-то вдаль, сдвинув брови.

– Мне всего десять было, когда это случилось, но я все равно должен был что-то сделать. Хоть что-нибудь. Но я… не сделал ничего. – Он прочистил горло. – Он бил ее. Мой папа. Посмотришь на него, так никогда и не подумаешь, что он на такое способен. Худой, в очках, работал в «Сирсе» бухгалтером. Даже не пил. Но, бывало, слетал с катушек. Из-за пустяка, мелочи какой-нибудь. Это-то и было хуже всего. Никогда не угадаешь.

У меня был день рождения… Только мы втроем, больше никого. Сидим вокруг кухонного стола. Мама торт испекла. Долго его украшала. Сделала футбольный мяч из глазури и надпись: «Ларри – победитель!».

Ну, и в тот раз его свечки зацепили. Они были фиолетовые, и ему понадобилось срочно узнать, зачем она украсила торт для мальчика фиолетовыми свечами. Она сказала ему, что других не было. Тогда у него и начал дергаться глаз, как всегда, когда что-то его бесило. Он покачал головой, сказал, что нельзя ставить на торт для мальчика девчачьи свечки. Она засмеялась, сказала, все в порядке, никто, кроме нас, не узнает. А он ответил, нет, какой же это порядок – ставить девчачьи свечки на торт моего сына. Я тогда сказал, что я не против. Спросил его: «Можно, пожалуйста, я свечки задую». У мамы руки тряслись, я видел. Она тогда его попросила, очень ласково, не устраивать скандала, только не на мой день рождения. Он ударил ее по лицу… Так, что она на пол полетела.

Мама ничего больше не сказала, схватилась за щеку и ушла в спальню.

А папа просто сидел, и сидел, и глядел на свечки, и глаз у него все дергался. От страха я даже двинуться не мог, замер и смотрел, как оплывают свечи на моем торте. Ну, и спустя какое-то время он встал и пошел в спальню. – Тренер немного помолчал. – Сначала он орал на нее. Она плакала. А потом… Я слышал каждый удар… Каждый удар. Она начала кричать, умоляла его прекратить. Помню, я все смотрел на телефон, он был прямо там, на кухне. Мама написала номера – пожарные, полиция – прямо под телефоном, говорила мне, чтобы я сразу звонил, если что. И я все пытался заставить себя поднять трубку. Но я… так этого и не сделал. Я боялся. Боялся, что он меня изобьет.

Ну, и через какое-то время она перестала кричать… Но я все слышал удары кулаков по ее телу. Просто шлеп, шлеп, шлеп. Господи, когда же я перестану это слышать?

– Мне очень жаль, – прошептал Эдо.

Тренер взглянул на него.

– Мне плевать, что случится со мной здесь, внизу. Только бы успеть сказать ей, что мне жаль… Жаль, что я был таким трусом.

– Отдохни, – сказал Эдо, укладываясь прямо на землю. – Если хочешь увидеть мать, тебе нужно отдохнуть.