– Никаких украшений, сплошной цвет, но ламинирование потребуется полное – не только днище, но и все остальное.

– Вы имеете в виду крышу, борта, мотор и прочее?

Я кивнул.

– Слишком много заказов. Боюсь, я не смогу взяться за ваш «Китобой» раньше следующей недели. Будете ждать или…

Я достал из кармана пачку стодолларовых купюр, и парень оторвался от «Ямахи». Пока я не спеша отсчитывал купюры, он глядел на деньги точно завороженный.

– К сегодняшнему вечеру справитесь?

Он сглотнул и вытер руки грязной тряпкой.

– Сколько вы зарабатываете в неделю?

– В сезон – около тысячи.

Это было похоже на правду, и я протянул ему тысячу долларов.

– Вторую тысячу получите, если закончите сегодня вечером, чтобы утром я мог отплыть.

Парень взял деньги и окинул «Китобой» критическим взглядом.

– Договорились.

Я отсчитал еще три сотни.

– Нет ли у вас машины, которую я мог бы взять на время?

Он показал на стоявшую за навесом «такому».

– Ключи в замке.

Я протянул ему купюры.

– Возможно, я буду отсутствовать несколько часов.

– Можете не спешить. – Парень снял бейсболку, отер лоб и покосился на кофе-машину в углу. – Сегодня я все равно рано не лягу.

Пока Летта ходила, чтобы купить нам еды, я запустил свой ноутбук и стал просматривать найденные на яхте жесткие диски. На них были сотни видеороликов, что подразумевало наличие на борту весьма совершенной системы видеонаблюдения и записи. Всего я насчитал пятнадцать девушек и значительно большее количество клиентов. Бизнес был поставлен на широкую ногу и действовал как хорошо смазанная машина. С каждым новым лицом на экране мой гнев разгорался все сильнее, так что мне приходилось сдерживать себя, чтобы не потерять самообладание. В руках у меня были, прежде всего, улики – важные улики, и мне нужно было сделать все возможное, чтобы с ними ничего не случилось. Как это сделать, я хорошо знал: все ролики с трофейных «винтов» я переписал к себе, а копии сохранил в облаке. Теперь с ними ничего не случится, даже если меня будут пытать, даже если меня убьют и завладеют моим ноутбуком.

А в том, что за эти записи меня могут живьем разрезать на куски, я не сомневался. Они были не просто уликой: каждое видео было гвоздем в крышку гроба тех, кто очень скоро предстанет перед судом, и тогда уже не будет иметь никакого значения, какой властью или каким огромным состоянием обладает тот или другой мерзавец.

Все мужчины, которых я видел на видео, – все эти эгоистичные до мозга костей ублюдки и психопаты – пребывали в полной уверенности, что их прошлые делишки спрятаны очень надежно. Что они похоронены навсегда и никто и никогда ничего не докажет. Даже сейчас они уверенно шагают по земле, улыбаясь самодовольной улыбкой людей, которым все сходит с рук. Они живут своей привычной жизнью, словно то, что они сделали, не важнее похода в магазин за хлебом, и им невдомек, что через несколько часов я отошлю эти записи парням, чья работа как раз и заключается в том, чтобы отправлять таких, как они, в тюремные камеры, где им предстоит оставаться до конца их поганой жизни. А конец этот может наступить гораздо скорее, чем истечет назначенный судом пожизненный срок: тюрьма – не лучшее место для тех, кому нравится развлекаться, насилуя несовершеннолетних девушек.

Да, именно так: в тюрьме свое правосудие.

На записях я часто замечал Энжел, но камеры зафиксировали ее только в холлах, в бассейне, на площадке верхней палубы. С клиентом я ее не видел ни разу. Видел я и двух парней, которых заметил на «Море Нежности», когда яхта подошла к моему острову. На записях они появлялись регулярно, но с девушками не связывались. Будучи профессионалами, эти двое не пытались воспользоваться своим положением, чтобы проверить качество «товара».

Ну а под конец камеры слежения записали, как мы с Леттой поднимаемся на борт и обыскиваем каюту за каютой. Теперь я окончательно убедился, что часть камер продолжала вести трансляцию в «прямом эфире» и что Коротышка или один из его спутников поднял тревогу, как только мы ступили на борт.

Тут мне пришла в голову одна мысль, которая немало меня ободрила. Жесткие диски, попавшие мне в руки, были, конечно, не единственным местом хранения резервных копий, однако, учитывая значительный объем видеофайлов, нельзя было исключить вероятность того, что записи, на которых запечатлелись наши с Леттой лица, не успели попасть в облако и что торговцы живым товаром не смогут нас опознать. Правда, та четверка, которую мы встретили на борту, нас видела, но мне казалось, что они мало что сумеют вспомнить.

Как я и предполагал, каждый видеоролик снабжался GPS-идентификатором. Открыв карты Гугл, я ввел данные геолокации, которые, впрочем, только подтвердили то, что я и так знал. «Дождь и Огонь» двигалась с севера на юг по Береговому каналу почти без швартовок, следовательно, клиенты попадали на борт с помощью служебных или разъездных катеров, обслуживавших продолжавшую двигаться – пусть и на малом ходу – яхту. Это, в свою очередь, еще раз подтвердило мою первоначальную догадку, что этим бизнесом руководили профессионалы, которым не составляло труда все как следует продумать, предусмотреть и организовать – все, включая высокоэффективную рекламную кампанию, основанную на принципе «из уст в уста». Вне всякого сомнения, это был не первый их опыт, и «Дождь и Огонь» или какая-то другая яхта уже не впервые спускалась по Каналу к Флорида-Кис. Клиенты оповещались о начале круиза заранее и только и ждали момента, когда с ними свяжутся и сделают предложение – предложение, от которого они даже не думали отказываться.

Теперь мне нужно было только одно – список этих самых клиентов.

Последовательность GPS-координат, отпечатавшихся на видеороликах, образовывала на карте своего рода дорожку из хлебных крошек, более или менее совпадавшую с Береговым каналом, однако в одном месте этих крошек насыпалось особенно много. Это свидетельствовало о том, что там яхта задерживалась, простояв на якоре около двух часов. На спутниковых снимках вблизи этого места я увидел довольно большой особняк, причем располагался он очень удобно – почти у самой воды.

Координаты особняка я сохранил в своем телефоне.

Когда вернулась Летта, я делал скриншоты и нарезал видеофайлы на более короткие, трех-пятисекундные ролики, на которых были лучше всего видны лица клиентов. Для идентификации этого было достаточно. Залив результаты своих трудов на «Дропбокс»[23], я отправил своему телефонному абоненту соответствующую ссылку и по памяти набрал номер. Он ответил почти сразу, и я включил громкую связь, чтобы Летта могла слышать наш разговор.

В Колорадо все было как всегда. На заднем плане кто-то резался в пинг-понг, и раздавался женский смех.