горел выздоровлением своего отца, ведь тогда ему придется еще некоторое время побыть принцем.

Во дворец вбежал запыхавшийся гонец и громко, перекрикивая разговор собравшихся, заявил, что гостей уже встретили у ворот города, и они скоро будут. Зал стих, все обратили взгляды на Джедефру.

Будущий фараон медленно поднялся с трона, опираясь на золотой жезл. Его трон находился на небольшой возвышенности относительно всех столов, что давало ему отличную видимость главного входа. Ну, и делало его, конечно же, центральной фигурой в зале.

Парадные ворота дворца распахнулись, и в проходе показалась сначала пара вооруженных копьями воинов, а затем неспешно пополз скромный, серенький паланкин, который несли на своих плечах четыре крепких мужчины. На паланкине, свесив ноги, ехал человек в кожаной куртке с цветастой заплаткой на спине. Его образ не слишком вязался в воображении с "великим лекарем".

«Молод ты как-то для величайшего лекаря» – подумал Ра, оценивая внешность прибывшего человека.

– Мое почтение фараону, – сказал человек, ловко спрыгнув с паланкина.

– Здравствуй, лекарь. Я, сын великого фараона Хеопса, Джедефра, от лица народа Египта, приветствую тебя в этом дворце, – начал речь Джедефра.

Говорил он спокойно, без особой надменности, хотя во взгляде его читалось некоторое разочарование.

– Не совсем то, что я ожидал, – прошептал Ра, на ухо К'шатри.

Девушка лишь загадочно улыбнулась в ответ.

Черты лица этого человека от чего-то показались Ра смутно знакомыми, будто он где-то видел его раньше.

– … и приглашаю вас к столу, за которым мы можем обсудить будущее лечение правителя всего Египта, великого фараона Хеопса, – закончил речь Джедефра и указал на небольшой прямоугольный стол, отлитый из чистого золота.

– Впечатляет… Но нет, – с ухмылкой ответил лекарь.

– Что? – удивился Джедефра.

Удивился не только он, по залу прокатился вздох.

У Ра неприятно засосало под ложечкой. Предчувствие беды вернулось, капая с утроенной силой.

Воины, зашедшие вместе с лекарем, хоть их и было всего двое, выглядели внушительно, но совсем не пугали. От самого лекаря тянулось, распространяясь по залу как чума, невероятно липкое и холодное чувство страха, тесно переплетенное с отчаянием и чистым, животным ужасом.

– Да как ты смеешь говорить так с принцем Египта, ты, жалкий… – вспылил Джедефра.

– Какой болтун, даже хуже, чем я, – усмехнулся таинственный лекарь.

Ра встал, и взяв К'шатри за руку, потянул её за собой, уводя из дворца, пока не пролилась кровь. Девушка взглядом остановила его.

– Не переживай, мой Амун-Ра, все будет хорошо, – уверенно прошептала она.

– Ч-что?! – Джедефра заикнулся от наглости незнакомца.

Редко, кто мог позволить себе оскорбить его при людях, да еще и так серьезно. Ра чувствовал, что это предел, и сейчас Джедефра взорвется. И он угадал.

– Стража! Схватить! Казнить! – взбеленившись, закричал Джедефра, тыкая пальцем в лекаря.

Стражники, грузно подняв оружие и встав в боевое построение, уверенно зашагали к лекарю и его людям.

Наглый, взъерошенный лекарь, бросив безучастный взгляд на сцепившуюся с его людьми стражу, лениво повернул голову в сторону Ра.

– К'шатри, не надоело ждать, а?

– Да, учитель, – послышался рядом с Ра ангельский голос.

Мир Амун-Ра треснул, как хрустальный бокал. Время замедлилось, а все что его окружало, сморщилось и потекло, как написанная маслом картина в огне. Серость. Отвратительная, губящая душу серость снова обступила его. Люди превратились в точки. Барахтающиеся в океане его мыслей, неловко скользящих по волнам обиды и утопая в боли. Она поднялась. Грациозный шаг – алое платье слегка приподнялось, красивая, ухоженная ножка ступила на стол аккурат между блюдами с фруктами. Руки объял огонь, плечи вспыхнули оранжевым пламенем, волосы взмыли вверх. Взмах. Огонь, сменив окрас на бурый, кровавой жатвой ринулся в зал. Ра не видел обезображенных ужасом лиц, не слышал воплей агонии, не чувствовал запаха паленой плоти. Он не мог оторвать от неё глаз. К'шатри делала один смертоносный взмах за другим, грациозно шагая по столу, словно дирижируя дьявольскому оркестру. Ра застыл, не в силах шевельнуться. Мозг попросту не воспринимал происходящее за реальность. Просто кошмар вернулся, когда он его не ожидал. Да, это просто дурной сон.

Берегись! – выкрикнул кто-то совсем рядом с Ра и, схватив его за одежду, стащил со скамейки, повалив на пол.

Истеричные крики и вопли, тошнотворный запах паленого мяса, звон оружия, грохот столов, весь этот ужас одним могучим шагом втиснулся обратно в сознание Ра. И он, наконец, очнулся от ступора, обнаружив, что лежит на холодном полу, в луже крови. Стол, за которым они с К'шатри сидели, был завален кусками обрушившегося потолка. Кто-то оттащил его в последний момент. Хаос и смерть, витавшие возле лекаря, захватили весь зал. Люди кричали и носились из стороны в сторону, превращаясь в смазанные силуэты.

Ра аккуратно приподнялся.

Кровь принадлежала не ему, а рекой хлестала из прибитого копьем к полу стражника. Мир постепенно захватывала тьма, погружая разрушенный дворец во мрак.

Ра схватился за основание колонны и, пошатываясь, встал. Он смотрел прямо перед собой, не желая видеть того, что натворила К'шатри. Но вечно это продолжаться не могло, и ему пришлось, он оглянулся. Большинство присутствующих погибло ужасной смертью. Некоторые превратились в нечто обугленное, в чем трудно было признать человека, некоторые были раздавлены обрушившимся потолком, а некоторые скончались от страшных ран, полученных холодным оружием. Ра так же заметил, что среди изжаренных жертв присутствовали и воины лекаря. Пламя К’шатри не различало друзей и врагов.

Взгляд Ра переместился к трону. Лекарь прижал Джедефру к полу и, орудуя серебристым, как свет луны, кинжалом, с омерзительным хрустом отрезал ему пальцы на левой руке, в перерывах что-то приговаривая. К’шатри молча наблюдала. Джедефра кричал, рыдал, пытался что-то отвечать лекарю, надеясь на милость, но хруст продолжался.

Ра не стал что-либо кричать, а просто бесшумно схватил нож со стола и бросился к человеку, который пытал его названного брата. Ярость застилала ему глаза.

На его пути возникла К'шатри. Платье, висело на ней обугленными обрывками, едва прикрывая тело. Она стояла и улыбалась ему той самой улыбкой, ради которой хотелось жить. Это была она, именно она, а не кто-то другой, как до последнего надеялся Ра. К'шатри не сделала ни одного агрессивного движения, она лишь расставила руки в стороны, приглашая его в объятия.

И Ра остановился. Он не смог причинить ей боль. И никогда не сможет.

– Так-так, значит это он, а, К'шатри? – прозвучал голос лекаря.

Человек в кожаной куртке оторвался от Джедефры, оставив ему на левой руке только указательный палец, и подошел к Ра.

Взгляд Амун-Ра пал на брата. Злоба закипела в нем с удвоенной силой. Взревев, он кинулся