обмахивали его опахалами, периодически попискивая, когда принц Египта хватал и щипал их за различные места. Джедефра даже в храме умудрялся устроить разврат.

Этим вечером, спустя два дня, после того как у Ра была кратковременная потеря памяти, Джедефра вытащил упирающегося друга к жрецам. Сын фараона был мнительным на столько, что его паранойя распространялась и на ближайшее окружение. Привел он своего товарища к жрецам, потому что Ра имел неосторожность обмолвиться о кошмарах, мучивших его каждую ночь, после того дня.

– Неру, жрецам лгать нельзя, это преступление перед Богами! Говори, как есть! – скрестив руки на груди, сказал будущий фараон.

– А лапать голых прислужниц в храме, значит не преступление… – пробурчал Ра нахмурившись.

– Эм… знаете, – замялся жрец.

Богослужитель крайне неловко себя чувствовал. С одной стороны, Ра был прав, а с другой, что можно предъявить принцу?

– Эй, ты слышал, что тебе сказали? Рассказывай давай! – властно махнув рукой, отдал приказ Джедефра.

Ра покачал головой, прошептал проклятие, и вновь перевел взгляд на ёрзающего на стуле жреца.

На самом деле, Джедефра не был таким уж зазнавшимся засранцем, просто на него плохо влияла публика, причем любая. Если вокруг него есть люди, а "людьми" он считал даже одного постороннего человека, то он просто обязан был продемонстрировать свою надменность и величие. Ну, а учитывая тот момент, что он сын умирающего фараона, люди рядом с ним находились почти постоянно.

– Неру, так часто вам снятся эти сны или нет? – попытался вернуться к разговору целитель храма.

– Сон.

– Простите? – переспросил жрец.

– Не сны, сон. Один и тот же. Уже две ночи подряд, – вспоминая кошмар, ответил Ра.

– Хм… Очень интересно. Расскажете?

Ра повернулся и пристально посмотрел на Джедефру.

– Что? – поймав на себе взгляд товарища, спросил будущий фараон.

Ра молча продолжил пилить его.

Джедефра некоторое время игнорировал его, напыщенно отвернувшись, но вскоре сдался.

– Ну, наглец! – воскликнул он и встал, потрясая кулаком, – Но да ладно, я сегодня в хорошем настроении.

Принц Египта направился к выходу.

– За мной! – скомандовал он девушкам и щелкнул пальцами.

Девицы поспешили за ним.

Жрец прочистил горло.

– Рассказывайте.

Ра вздохнул и пересказал сон, который мучал его последнее время. Тот самый жуткий кошмар, в котором он сидит у костра с безликими незнакомцами. Сон повторялся из ночи в ночь, до чертиков пугая своей реалистичностью, заставляя Ра вскакивать среди ночи в холодном поту.

– Хм… Очень интересно, – задумчиво почесал подбородок жрец, – А у вас есть соображения, по поводу значения вашего сна?

– Нет, – равнодушно пожал плечами Ра.

Жрец встал и направился к деревянному шкафу со свитками.

– Так сон, говорите, все время один и тот же? – прозвучал голос жреца, блуждающего среди недюжинной коллекции папирусных свитков и книг.

– Хм… Да, наверное… – неуверенно ответил Ра.

– Наверное? Вы не уверенны? – поинтересовался служитель храма, возвращаясь к нему со свитком, слегка потрескавшимся от времени, – Постарайтесь вспомнить каждую деталь, всегда ли все одинаково происходит?

Ра задумался, вспоминая ненавистный сон.

– Эти люди без лиц, они движутся всегда точно так же? Что-нибудь говорят? Или…

– Точно! – прервал его Ра, победно хлопнув себя по коленке, – Вчера, когда мне опять они снились, один из безликих заговорил!

– Заговорил?

– Ну, скорее зашептал, – припомнил Ра.

– Очень хорошо, а что он шептал?

– Это была женщина, – сказал Ра, – Её голос был очень-очень тихий, а речь неразборчивая, как будто что-то мешало ей говорить. Я смог разобрать только "Проснись".

Жрец, выслушав Ра, задумчиво уставился в развернутый свиток. Мужчина долго бормотал что-то себе под нос и водил по пергаменту пальцем, будто отслеживая какую-то связь.

Ра сначала внимательно следил за действиями жреца, но спустя некоторое время начал терять терпение.

– Кхм! – кашлянул Амун-Ра, привлекая внимание.

Жрец вздрогнул.

– Ой, простите, просто занятное толкование у вашего сна…

Ра удивленно приподнял брови.

– Неужели нашли что-то?

– Мм… да. Если объединить все элементы, о которых вы упоминали, то в общих чертах, повторюсь, лишь в общих, ваш сон может означать… – жрец слегка замялся, жестикулируя свободной от свитка рукой.

– Говорите уже.

– Очень похоже, что во сне вы видите отголоски потустороннего мира, царство Анубиса… – начал жрец.

Едва жрец заговорил о богах, как Ра сразу же разочаровался в своем походе. Он перестал его слушать, потому что не верил в них. Не верил в богов. Это была самая страшная тайна Амун-Ра, и не потому, что узнай кто, казнь последовала бы незамедлительно. Ра и сам не понимал, как так произошло, в какой момент он потерял веру. Ужасно быть единственным во всем Египте, кто не верил в богов. Одиночество сдавливало его грудь, оставляя на сердце кровоточащие раны. Не с кем обсудить, не кому рассказать. Каждый – духовный враг. Как бы Ра не старался, изменить он ничего не мог. Ему лишь оставалось совершать противные ему бессмысленные ритуалы, как это делали остальные и не подавать виду.

Заметив, что жрец закончил говорить, Ра вынырнул из своих мыслей и, поблагодарив человека, вышел из храма.

Перед его взором возникла объятая ночными тенями Гиза, очарование которой приятным шелком окутывало его сердце, слегка утоляя боль. Ра, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, грустно посмотрел вдаль, туда, где бесконечные пески, гонимые ветром, бездумно неслись вперед, не обращая ни на кого внимания. Завидуя свободе пустыни, Амун-Ра стал спускаться по ступенькам, уходя прочь от оплота веры. Маску можно было снять. Он шел по обозначенной факелами тропинке, вьющейся вниз элегантным змеиным узором. Недавний разговор со жрецом вновь пробудил внутри него зверя, терзавшего его дух. Ра снова ощутил себя одиноким странником, окруженным неясными созданиями, безвольно поклонявшихся пустоте и соверших безумные ритуалы во славу никого. Существа жили ради чего-то очень далекого, наплевав на себя и своих близких. Ра никак не мог их понять, и от того ему становилось еще тяжелее, а зверь сильнее вгрызался в него, заставляя по-волчьи скулить от боли. Но Ра не заскулил. Не потому, что его могли услышать, нет. Его крик не услышит никто, он просто разнесется пустым эхо, увязнув где-то далеко в пустыне.

Задумавшись, Ра не заметил, как подошел к дому.

– Дом, милый дом, – устало произнес он и привычным движением поднёс ключ к замочной скважине.

Рука остановилась в сантиметре от цели.

Дверь была немного приоткрыта. Незаметно, если смотреть со стороны.

«Я забыл закрыть дверь? Вряд-ли…»

Ра аккуратно отворил дверь и бесшумно проскользнул в дом, тихонько вернув дверь в исходное положение. Лампа не горела, дом утонул во тьме.

«Наверное, все же моя вина» – с легким облегчением подумал он.

Но тут раздалось чирканье и