возил их по округе, но затем она уехала, а он остался с неприятным чувством, что вольно или невольно задал вещам движение, результат которого не вполне мог предсказать или контролировать. Иногда он испытывал негодование по поводу того, что, по его представлению, вынудили его сделать Присцилла и капитан Болье. Ему только двадцать восемь лет. Почему он должен связывать себя с одной девушкой, когда он с легкостью, только щелкни пальцем, может получить любую женщину в мире? Но в то же время, когда он думал о том, кто эта девушка и что она сделала — и что готова еще сделать, — он понимал, что поступил правильно. Присцилла все отдала ради него, и теперь она готова быть всем, чем ему хочется, чтобы она была. Она слишком молода, чтобы у нее были полностью устоявшиеся взгляды на жизнь или ложные ожидания в отношении него, — он научит ее быть той женщиной, которая ему нужна, и в итоге она первая будет полностью понимать его потребности. Она единственная — если в его жизни вообще возможна одна «единственная».

Присцилла в Мемфисе терзалась собственными сомнениями. Без Элвиса и после возбуждения всего последнего времени, когда ей пришлось настаивать и добиваться своего, она чувствовала себя одиноко и ощущала себя ребенком больше, чем когда — либо. Вернон ежедневно отвозил ее в школу, устанавливая для нее те же самые строгие правила, которые он устанавливал для трех мальчиков Ди, и он был очень прижимист в деньгах, вынуждая ее обращаться к нему даже в случае самой незначительной траты. Она чувствовала, что он относится к ней все еще с подозрением; она уяснила себе, что «Вернону требовалось время, чтобы почувствовать доверие к человеку, с ним нельзя было познакомиться и тут же подружиться», но от этого все равно не делалось легче. Она ненавидела школу, она не могла приводить в дом друзей, и всоциальном плане она регрессировала до уровня мальчишек Ди, по пустякам вступая с ними в глупые перепалки. Она ревновала к тому, что она читала в журналах об Элвисе и его партнерше по фильму Урсуле Эндрес, она не поверила ему, когда он сказал, что никогда не сможет увлечься девушкой, у которой плечи шире, чем у него, но она продолжала ждать его звонков.

Постепенно она стала проводить больше времени с бабушкой и подружилась с одной из секретарш — Бекки Янси — и кузиной Элвиса Пэтси Пресли, которая тоже работала в офисе Вернона позади дома. Вскоре она стала проводить там столько времени, что Элвис повесил табличку: «В офисе не должно быть никого, кроме тех, кто работает тут или кому назначена встреча». Спустя некоторое время после этого она переехала в Грейсленд, где коротала часы с бабушкой, которая рассказывала ей об Элвисе и Глэдис, нюхала табак или играла гимны на маленьком органе, подаренном ей Элвисом.

Присцилле казалось, что все они жили ожиданием звонков от него. «Всякий раз, как Элвису стоило не позвонить в течение двух дней, они начинали воображать, что с ним в Калифорнии случилось что — то ужасное. Какими бы огромными ни были успех и богатство Элвиса, они были убеждены, что все это будет отнято у них в результате какого — нибудь несчастья». Даже бабушка была подвержена ощущению, что над семьей Пресли нависает какая — то мрачная туча. Если Присцилла уходила с Бекки или Пэтси, «бабушка жаловалась, что ее бросают, о ней забывают. Она напоминала мне, что в прошлом подруги Элвиса имели обыкновение оставаться с ней каждую ночь, когда он уезжал». Удивительно ли в таком случае, что она чувствовала себя несчастной и покинутой? Она не могла дождаться его возвращения.

Все изменилось, стоило ему вернуться домой. Он помчался в Мемфис, как только съемки завершились в конце марта, и купил ей через несколько дней симпатичный маленький ярко — красный «Корвер», чтобы она могла сама ездить в школу и больше не зависеть от Вернона и Ди. Случилось так, что на следующий день ее с Элвисом на мотоцикле заметил репортер из «Коммершиал эппил», который воспользовался возможностью для импровизированного интервью на парковочной стоянке ресторана «Ченолг», после того как Элвис отправил «свою юную подругу» выпить молочного коктейля. Элвис оказался в необычайно разговорчивом настроении. Он сообщил репортеру имя и возраст Присциллы, объяснив, варьируя историю, которую она сама поведала репортеру «Пресс — симитар» накануне днем, что она дочь армейского офицера, с которым он познакомился в Германии, чья семья скоро возвращается в Штаты.

«Они послали ее вперед, потому что она хотела вовремя закончить школу, и сейчас она учится в колледже Непорочного Зачатия». Люди постоянно желают видеть в их отношениях романтическую подоплеку, объяснил он, однако она просто друг. «Я не мог бы жениться в данный момент. Это было бы нечестно по отношению к девушке. С тех пор как я пришел из армии, я все свое время отдаю съемкам». Сниматься в фильмах, признался он, не такая уж трудная работа, «но я все время стараюсь получить более хорошую роль. Я всегда заранее просматриваю сценарии и сам отбираю все свои песни… Я прослушиваю более 100 вещей, прежде чем нахожу то, что считаю подходящим».

А чем он занимался с тех пор, как вернулся в Мемфис? Главным образом ходит в кино, сказал он. «Я уже посмотрел «Лоуренса Аравийского» и «Убить пересмешника». Какая картина, вы думаете, завоюет премию Академии?[27] Могу поручиться, что «Лоуренс Аравийский», потому что на него потрачено больше денег, но, на мой взгляд, «Убить пересмешника» все — таки лучше, это действительно замечательный фильм».

Он рассказал о своем автофургоне и о своем собственном, только что вышедшем фильме «It Happened at the World’s Fair», который стал самой дорогостоящей из его картин и одной из лучших. «Он с сосредоточенным видом поговорил о своей карьере, тщательно подбирая слова и выражения. Затем сдвинул на затылок свою капитанскую фуражку и сказал с искренней улыбкой: «Здорово снова вернуться в Мемфис»».

Действительно здорово было вернуться в Мемфис. Они с Присциллой часто ездили кататься на мотоцикле, вместе с парнями ходили в кино или в «Фэрграундз», он возил ее по магазинам и покупал ей одежду в разных магазинах на Юнион — авеню, заставляя владельцев открывать для них свои магазины после закрытия и указывая ей все те способы, которыми она могла улучшить свою внешность. Он возил ее к своему дантисту, чтобы тот надел ей на зубы фарфоровые насадки — коронки, она выкрасила свои волосы под цвет его волос,