парней видел ее в форме ученицы католического колледжа. Ей не терпелось поскорее закончить школу и навсегда распрощаться с ней, и она позаботилась об этом, убедив свою соседку по парте на уроках алгебры дать ей списать ее экзаменационную работу в обмен на приглашение в Грейсленд.

К ее удивлению, в день выпуска 29 мая Элвис ни с того ни с сего начал вести себя как «гордый родитель». Пока она примеряла черный головной убор с квадратным верхом и плащ для выпускной церемонии, он вслух решал, что ему надеть на церемонию, в конце концов остановившись на голубом костюме. Присцилла нервно на него поглядывала. Если он будет присутствовать на церемонии, понимала она, она превратится в цирк — все глаза будут обращены к нему, никто не будет думать ни о чем другом. «Наконец я набралась достаточно смелости и попросила его подождать снаружи, объяснив почему. С улыбкой на лице, которая обычно появлялась у него на губах, когда он был обижен или расстроен, он не раздумывая согласился. «Я не подумал об этом, — сказал он. — Я не буду заходить внутрь. Я просто подожду тебя в машине снаружи. Я все равно как бы буду присутствовать на церемонии».

Позже он закатил для нее вечеринку, и она отбросила шапочку и плащ со страстью человека, истосковавшегося по свободе. На фотографиях того периода она выглядит усталой и взрослой, ее волосы уложены в большой черный улей, который почти полностью скрадывает ее нежные черты и мог бы даже внушить мысль о своего рода мрачном безразличии, если бы в позе не было заметно усилие. Большую часть трех следующих недель они провели, закрывшись в спальне Элвиса, и даже ни разу не спустились вниз. С покрытыми фольгой и наглухо зашторенными окнами не было никакой разницы, ночь ли на улице или день. Они звонили в кухню, когда хотели есть, слушали госпел — музыку, не пропускали «Неприкасаемых» или «Вечернее шоу» по телевизору и смотрели некоторые любимые фильмы Элвиса — классику вроде «Грозового перевала», «Замечательной жизни», «Отверженных» и сентиментальный ремейк 1940 года немой ленты Эмила Дженнингса «Путем всей земли», в котором герой терпит крах и, стыдясь признаться в своей неудаче жене и детям, пускается в бесцельные странствия. Годы спустя он возвращается в свой родной город и оказывается около своего дома, видя, как его семья открывает свои рождественские подарки. Его жена не узнает его, но приглашает одинокого старика разделить с ними их рождественский ужин, однако старик отказывается и одиноко уходит прочь сквозь падающий снег. Они оба плакали, когда закончился фильм. Элвис сказал ей, что подумывал о том, чтобы сделать его ремейк; он даже прикидывал, не задействовать ли в главной роли своего отца Вернона.

Это был их собственный, недоступный для других мир, и в этом мире «Элвис мог снова становиться маленьким мальчиком, убегая от обязанностей, которые возлагали на него семья, друзья, поклонники, пресса и общество. Здесь со мной он мог быть уязвимым и беззащитным, быть игривым мальчуганом, который оставался в пижаме по нескольку дней подряд». Они устраивали войну подушек и играли в прятки, они погружались в мир детской фантазии. И она старалась выкинуть из головы, что он снова оставит ее одну сразу же после того, как пройдет их ежегодный карнавал фейерверков на 4 июля.

Фильм, для съемок которого он возвращался в Голливуд, — «Viva Las Vegas» («Да здравствует Лас — Вегас»), — был первой из двух, подряд запланированных на этот год картин для MGM. Полковник с января работал над тем, чтобы заполучить эту вторую картину на MGM, не столько оттого, что она была бы существенным добавлением к их общему доходу за год, сколько от желания поскорее перезаключить контракт, который, по его мнению, даже при нынешних условиях (500 тысяч долларов за картину и 50 процентов от прибыли) подлежал улучшению. За 1962 год у Элвиса было три кассовых фильма, тон средикоторых задавал «Blue Hawaii». По результатам ежегодного опроса кинопрокатчиков, проводимого «Антологией кино», Элвис был назван пятым в списке самых популярных звезд, и в MGM заявляли, что они с настоящим нетерпением ждут съемок нового фильма с Элвисом; они полагают, что эмоциональное взаимодействие между Элвисом и его партнершей по фильму создаст совершенно новый рынок для картин Элвиса Пресли. Элвис не знал об этом, однако знал, что по — настоящему заинтригован предстоящей встречей со своей партнершей.

Двадцатидвухлетняя Энн — Маргрет купалась в лучах оглушительного успеха недавно вышедшего на экраны фильма «Bye Bye Birdie» — кинематографической версии бродвейского мюзикла 1960 года, в которой рассказывалась история рок — н–ролльного певца вроде Элвиса Пресли, призванного на службу в армию. Миловидная, живая, одаренная певица и танцовщица, чей личный магнетизм и бьющая через край энергия превосходили даже ее немалые таланты, она была открыта — в Лас — Вегасе Джорджем Бернсом за три года до этого и позже снялась в двух других фильмах. Впрочем, именно «Bye Bye Birdie» принес ей известность, и именно режиссер «Bye Bye Birdie» Джордж Сидни, который до этого поставил такие полнобюджетные картины MGM, как «Annie Get Your Gun», «Show Boat» и «Kiss Me Kate», познакомил двух своих звезд на съемочной площадке MGM. Они вежливо поговорили о малозначительных вещах. Элвис, одетый в официальный темный костюм и галстук, сказал, что ему очень понравилась ее игра в последнем ее фильме, и оба разошлись на какое — то время, впрочем, прежде каждый почувствовал, по более позднему признанию Энн — Маргрет, что другой — истинно родственная душа.

Большая часть трех первых дней была проведена в студии звукозаписи. Музыкальный материал на этот раз был не из легких: с интересной заглавной дорожкой Дока Помуса и Морта Шумана; задумчивой, глубоко романтической балладой — «I Need Somebody to Lean On», — написанной той же парой, на которую Элвис щедро потратил целых двадцать дублей; первой вещью в кино Реда — «If You Think I Don’t Need You»; и тремя дуэтами с Энн — Маргрет, записанными вживую в студии на третий день работы.

После этого в выходные вся труппа переехала в Лас — Вегас, чтобы 15 июля приступить к выездным съемкам.

Элвис и парни — вместе с Полковником и его штатом — остановились в «Сахаре», как делали всегда. В первый день съемок репортер из журнала «Макколс» наблюдал репетицию и заметил, что «Элвис делает выразительное лицо и потряхивает головой. Этого нет в сценарии, но Энн — Маргрет это нравится. Она смеется и