— Выходит, я поддерживаю в тебе жизнь?

— Как бы тебя это ни бесило, но да. Кстати, твоя маленькая писака тоже вносит посильный вклад в мое существование, — продолжал Хаос тараторить. — Я уже даже подумываю, а не назвать ли в ее честь гору какую? Ну, или озеро. Поэтичненько, ты не находишь? Ей должно понравиться.

Хаос с задумчивым видом крутанулся на месте, оглядываясь, а Ян, прекратив наконец выколупывать из ладони осколки, с удивлением вскинул брови.

Не к добру все эти разговоры о Мике. Да и каким образом она поддерживает в нем жизнь?

— С чего бы такие широкие жесты?

Земля вновь ходуном заходила. Пришлось пошире расставить ноги, чтобы сохранить равновесие. Свет на долю секунды померк, а затем снова все вокруг залили солнечные блики как ни в чем не бывало. Хаос огляделся, цокнул, бросив пару ругательств.

— И вот так уже несколько раз было. Я начинаю беспокоиться, братишка! Ты бы как-то поактивнее что ли уже начал действовать. А то того и гляди придется мне при свечах свой век коротать. Это, конечно, романтично, но не в одну же каску! Ну, или… — заговорщически сверкнул он глазами, перейдя на шепот, — можешь отпустить ко мне эту свою Ми-ку на часок-другой. По-братски. Скучать ей здесь точно не придется.

Ян стиснул зубы. Если он хоть раз в жизни вот так себя вел… Хоть разочек! То впору брать и топиться. Ибо стыдоба в чистом виде.

— Сдалась тебе она, — пробурчал он, утирая кровь с ладони о штанину. — Найди себе кого-нибудь или создай. И извращайся как хочешь.

— Да я бы и с радостью, — кисло промямлил Хаос. — Но ты же хуже тюремщика. Хотя грех мне жалиться, — вновь заулыбался он. Похоже, долго грустить он априори был неспособен. — Мне, в отличие от многих, хотя бы голодать не приходится. Так что в знак моего величайшего расположения, оставлю-ка я девицу тебе.

Хаос учтиво склонил голову, отвесив поклон.

Кажется, первая дощечка коммуникативного мостика заложена. Ян едва улыбнулся, нарочито смущенно сунув руки в карманы. Что ж, раз хотел побрататься, получай фашист гранату.

— Рад, что мы так легко договорились. Она мне дорога. Но тебе ли об этом не знать. Верно?

Хаос повел головой, буравя его недоверчивым взглядом.

— Верно, — протянул он, медленно, продолжая всматриваться Яну будто бы прямиком в душу. — Разумеется, я об этом знаю. Такие кубометры положительных эмоций от Машки-милашки в тебе только слепой дурак не заметит. Так и хлещут рекой! Только и успевай… — живо изобразил он, как черпает горстями воображаемую воду и вливает себе в рот.

— Такое только с ней? — едва не выдал охватившего его волнения Ян.

Но Хаос окончательно развеселился, потеряв бдительность.

— Ну, раньше я ничего подобного точно не замечал. Даже когда Серёга замкнул тебя на той училке… как ее? Начальница твоя.

— Марьяна?

— Точно, — щелкнул он пальцами. — Почему-то ее имя все время из головы вылетает. Когда замкнул, все равно не то было. Приятно, конечно, но… пальто не то. Да и докричаться я только до писаки сумел, — изобразил он страдания. — О, ты себе не представляешь, каково это — жить в безмолвии год за годом, год за…

Позади него небо разрезал голубой всполох. Хаос взволнованно обернулся, вглядываясь вдаль туда, где вихрились клубы темных туч.

— Почудилось, — с прежней улыбкой заговорил он, оправляя волосы растрепанные порывом ветра. Ян, к слову, и дуновения не почуял. Значит, завеса и впрямь работает исправно. — Всего лишь гроза. Нервная у меня работенка, я тебе доложу! Мне особые условия за вредность производства положены. Поэтому прошу, — сложил Хаос руки на груди. — Нет, даже молю! Уложи уже эту девицу в постель. Держу пари, я тогда целый город за раз возвести сумею, — притопнул он ногой по земле. — Ну, или село какое с забитыми крестьяшками… Все же повеселее тут будет!

Он улыбался. Улыбался и Ян. И чем шире улыбка становилась на его губах, тем скорее тускнел огонек азарта в холодных, черных глазах Хаоса.

Медленно, но верно все начинало вставать на свои места.

Выходит, Ян вынужден делить свой разум с непонятной силой. И силу эту питает он сам. Чувствами и мыслями, радостями и надеждами. Да он своими же руками себе могилу роет! Потому как спорить готов, сейчас его Хаос слаб. Но дай ему волю, и он вырвется на свободу, безраздельно завладев и телом, и духом. Да и, не приведи Господь, всем миром! Тогда, быть может, и сам Ян окажется взаперти. По ту сторону завесы.

— Вот черт. Лишнего взболтнул я, ага, — сквозь зубы протянул Хаос разочарованно. — Надо же, как подловил. Я уж было поверил, что мы… Ну, что сказать? Красавец! Моя школа! А ты говоришь, мы разные.

— Разные, — со спокойной улыбкой отозвался Ян. Чертовски ведь приятно осознавать, что бой тобой выигран. — По интеллектуальным параметрам ты мне точно не ровня.

Злобная гримаса исказила каждую черточку в ловко скопированном лице. Вот она, истинная суть того, кто стоит перед Яном. Надо же, а он едва не поверил в искреннюю радость этой твари. Хотя болтливость того, кто столько лет был вынужден молчать, явно шансы на победу подняла.

— Хорошо. Раз все карты на столе, что будешь делать, братец? В монастырь уйдешь? Отрешишься от мира? — соединил пальцы в медитационном жесте Хаос. — Познаешь дзен?

— Еще не решил, — отозвался Ян, старательно отыскивая внутри себя уже привычные горячие потоки. — Но сделаю все, чтобы избавиться от тебя. Будь уверен.

— В душу залез и нагадить решил, — смеялся Хаос, нервно покачиваясь из стороны в сторону, но глаза его светились недобрыми искрами. — Хоро-ош. Но, как ни крути, жизнь штука приятная. Он нее невозможно не получать удовольствие хотя бы потому, что она есть. А я тебе такую жизнь устрою, что тебе минутный покой сказкой покажется. И умереть я тебе не дам, из кожи вон вылезу. И, поверь, это не фигура речи.

— Знаю, — раскинул руки Ян, глубоко выдыхая. — Поэтому ты к Мике больше ни на шаг не приблизишься. Если придется, я уеду.

— Сбежишь от своей писаки?

— Именно.

Не зря он чуял, что с Микой ему придется идти разными путями. Она нравится ему. Как женщина. Она источник приятного тепла в груди, источник эмоций, а значит, и подпитки Хаоса. Не мудрено, что ему хочется заполучить ее, возможно, по той же причине, что и Миарху была нужна его мать. Ведь Мика слышит его даже тогда, когда он нем. Слышит, когда для других он молчит.

Как же жаль. Даже думать об этом невыносимо, но иного выхода, кроме как отгородиться от нее всеми мыслимыми и немыслимыми способами, нет. Хотя бы до тех пор, пока Ян со всем не разберется. Пока не вернет себя.

— Беги, — тем временем неспешно расстегивал пуговицы на рукавах рубахи Хаос. — Хоть на край света беги. А я снова верну тебя обратно, и в один прекрасный день инстинкты возьмут свое. Сердечко затукотит, кровь взыграет… Ну а я тут как тут! — прихлопнул он в ладоши. — Одна двухминутная сцена со знаком восемнадцать плюс, и ты меня уже не остановишь.