Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиз знает, что это один из немногих аспектов, которые она может контролировать. По какой-то причине Иветта всегда ждет, пока Лиз опорожнит кишечник и мочевой пузырь – наверное, не хочет оставлять стул и ведро в камере, а может, боится, что Лиз упадет со стула и поранится. Лиз знает, что должна поговорить с Иветтой. Ночью она продумала этот разговор, как обычно заранее продумывала свои интервью. Сейчас она рада, что мысленно отрепетировала его: лекарство снижает не только ее физическую, но и умственную активность.
– Иветта?
Медсестра качает головой.
– Иветта, ты не могла бы… Я бы хотела остаться одна.
Медсестра качает головой.
«Хорошо». Лиз сдерживает улыбку.
– Тебе не разрешают оставлять меня одну?
Медсестра кивает.
– Мне можно обращаться к тебе на «ты»?
Медсестра кивает.
«Отлично!» Лиз слегка поворачивает голову к темной решетке, за которой, как она полагает, скрыта камера наблюдения.
– Он за нами наблюдает?
Иветта, поколебавшись, шепчет:
– Сейчас, наверное, нет. Ему не нравится смотреть, как… – Она указывает взглядом на ведро под стулом.
– Значит, он не узнает, что мы с тобой разговаривали.
Медсестра не кивает, но и головой не качает.
– Поторопись, – равнодушно говорит она. – Мне нужно покончить с этим.
– Не могу я так.
Молчание.
– Почему ты этим занимаешься? Ну… все этим? – спрашивает Лиз.
Иветта молчит, отвернувшись.
– Он тебе платит?
Медсестра качает головой.
– Тогда почему?
– Пожалуйста, поторопись. – Она еще раз качает головой.
– Что он тебе пообещал?
Иветта молчит, поджав губы и глядя на ведро. Позывы к мочеиспусканию становятся все сильнее. Секунды тянутся минутами. «Это всего лишь интервью, Лиз. Всего лишь интервью. Поднажми!»
– Ты считаешь, он сдержит данное тебе обещание? В смысле, он из тех людей, кто держит свое слово?
– Оставь меня в покое с этими вопросами.
– Так он тебе что-то пообещал, да?
У Иветты слезы наворачиваются на глаза.
– Иветта, что он тебе пообещал?
Она оглядывается и поворачивается к темной решетке затылком.
– Он… – шепчет она, – он пообещал, что отпустит меня.
Лиз смущенно молчит.
– Ну, ты уже? – Иветта наклоняется и заглядывает в ведро. Ее голос дрожит.
Лиз качает головой. Ей кажется, что ее мочевой пузырь – перезрелый арбуз. И все же она упрямо сдвигает ноги.
– Он тебя не отпустит, – с трудом произносит Лиз. Во рту у нее пересохло, язык точно прилип к небу.
– Нет, отпустит, – возражает медсестра.
– Иветта, что бы он ни задумал, он не может тебя отпустить. Ты все видела, ты слишком много знаешь.
– Нет, отпустит.
Лиз пытается облизнуть пересохшие губы, но безуспешно.
«Продолжай!»
– Ты давно здесь?
Иветта смотрит на ведро.
– Когда… – И тут Лиз заходится кашлем. Мочевой пузырь невыносимо жжет. – Когда он тебя похитил?
Медсестра отшатывается, ее бледное лицо каменеет.
– Он же тебя похитил, да? Как и меня.
Нет ответа.
«Проклятый, проклятый мочевой пузырь!»
– Ты давно здесь, Иветта? Он давно держит тебя здесь?
У медсестры дрожит подбородок.
– С октября, – одними губами произносит она.
«С октября?» – У Лиз перехватывает дыхание. Сейчас же сентябрь!
– То есть… ты здесь уже почти год?
Иветта стискивает зубы и молчит.
– Одна? Целый год?
– Тут… были и другие женщины.
– Другие женщины? Где?
Медсестра косится на кровать.
Холодная рука сжимает сердце Лиз.
– Тут? В этой комнате?
Молчание. Тишина – точно вакуум, как будто кто-то выкачал из камеры весь воздух, выкачал воздух из ее легких.
– Сколько?
– Три. Фотомодель… и еще две.
– И ты все еще думаешь, что он тебя отпустит?
Иветта кивает.
– Я ему помогаю. Я ему нужна.
– О господи! Ты ему не нужна, он тебя использует, пойми.
Медсестра качает головой упрямо, точно ребенок.
– Ты последняя. Он так сказал.
«Ты последняя». Лиз чувствует, как страх забирается ей в горло, ползет к пищеводу, запускает острые когти в ее внутренности. Без препарата она сошла бы с ума от ужаса.
– Иветта, он психопат. Он убьет тебя, как убил других женщин, побывавших в этой комнате.
У Иветты дрожат уголки рта.
– Поторопись же уже!
Лиз сидит на стуле, как на раскаленных углях.
«Спокойно. Ты должна оставаться спокойной. И не зли ее!»
– Иветта?
Медсестра напряженно качает головой.
– Почему я здесь?
Нет ответа.
– Это как-то связано… с Габриэлем?
Иветта удивленно смотрит на Лиз, потом отводит взгляд.
– Значит, это связано с Габриэлем.
Судя по виду медсестры, та думает, что проговорилась.
– Так ведь?
– Он говорит, что за тобой кто-то придет, – выпаливает она.
– Иветта, помоги мне, пожалуйста. Нам нужно сбежать отсюда. Вместе.
Медсестра качает головой. Ее ресницы трепещут.
– Он предупреждал меня, что ты так скажешь. Он обещал мне… – Она закрывает глаза.
Лиз делает глубокий вздох, чтобы успокоиться. Пыль из ее рта будто сходит ледяной лавиной в легкие.
– Он не может тебя отпустить, – мягко, насколько это вообще возможно, говорит она. – Ты знаешь, кто он.
– Тебя он точно не отпустит, – шипит Иветта.
– Ты знаешь, как его зовут?
Медсестра враждебно смотрит на нее.
– Если бы и знала, тебе бы ни за что не сказала.
– Иветта, – не унимается Лиз, – если ты знаешь его имя, он не может тебя отпустить. Ты же сама понимаешь, на что он способен.
Желваки играют на щеках медсестры.