в девять часов, а с ним вся остальная банда, включая сюда и главного, который у Чарли старший брательник, и все они готовятся на истраду выступить. А это большое да все разодетое начальство глядь – у Дылды прореха в костюме, да грит:

– У тебя, что ли, костюма получше нет? Нет? А у кого-нибудь из ребят этих занять, что ли, не можешь? – Тута все друг на дружку глядь, да потолковали про то, да вычислили, что один костюм тока и есть, какой они ему занять можут, да тока он не тута, а в Балтиморе. Ну, Балтимор отсюда будет далече, и начальству такое пришлось признать, как он про это подумал, да тока ему, похоже, все равно просто сама мысль не в охотку была, что Дылда в таком бедном ужасном костюме выйдет. Уперся он, замялся из-за тово, а чутка погодя и вообще головой замотал, и тута я уж начал соображат, что надежа у Дылды на заработать пять долларов счас вся псу под хвост пойдет. Дылда тож такое увидал, да как давай с начальством спорить. Грит:

– Разницы-то никакой, меня никто не увидит, вы гляньте – я руки вниз держать буду, – и показал ему.

– Ну, – грит начальство, – это я знаю, да только у меня сегодня большой праздничный сбор, а под конец все будет довольно тонным, как оно обычно попозже и бывает, и это просто не будет хорошо смотреться, разве не понимаешь. Оно просто не, э-э, гм, то, что надо. – А если ты меня, деда, спрасил бы, я б тебе сказал – он по-любому просто хотел себе пять долларов прижать. Один из парней в банде болел, и Дылда просто все равно ево место занял бы, да тока начальство решило, что никово ему взамен не надоть, и не взяло.

И пошли мы тада наружу, Дылда, Шила да я, домой иттить, и пошли мы на этот раз под дожжем. И знашь, что первым делом Дылда грит?

– Не раскачал я сегодня вечером тот рог по-настоящему, – тока про это он и волновался. А Шила ничё не сказала, а Дылду просто держит за руку и топает с ним вместе, да прогулка ей эта в радось, веселая такая, кажись.

Ну а Дылда тута у ней и спрашивал, чё эт она такая веселая, тута-то она ему и сказала. Знашь же, до чево они бедные, да скока хлопот у них в тот же самый день было с деньгами, а еще через день-два и за квартиру платить пора пристала, как Дылда грит. И знашь, как Дылда всегда грил про Калифорню да вроде как намекал Шиле, чтоб с ним туда ехала. Я тебе раньше не грил, тока он из Калифорни приехал на ней жениться еще до тово, как за мной двинул, и почти все время тама жил, как из Северной Кэролайны в детстве умотал. Ну, Шила все это выслушала да и завернула в один пакет для Дылды, кабутто подарок к Рождеству, и грит:

– Давай-ка пустим ту сотню долларов, что у меня в поясе, да поедем в Калифорнию. Я матери своей скажу, что нам очень надо и мы тут ничего сделать не можем. А перекантуемся у сестры моей дома в Сан-Франциско для начала. А потом работу себе найдем – там оно так же, как тут, я думаю. Что скажешь?

– Детка, – Дылда смеется да и давай ее обнимать, – как раз вот так я и хочу.

От так-то мы и решили ехать в Калифорню в тот день, када Дылда две работы потерял.

Глава 11

Собираемся в Калифорню

Цельных два дня мы на сборы потратили. Мамаша у Шилы сразу за углом жила да заходила нас навестить по три-четыре раза на дню – все с Шилой спорила про то, чтоб ехать в Калифорню по такому холоду. Похоже, родня Шилы так долго прожила в Нью-Йорке да с такими долгими работами, что не верили они, бутто можно по стране эдак порхать, и как-то раз пробывали не пустить сестру Шилы в Калифорню, ее Зелда звали – это с которой мы тама жить нацелили. Тока Дылда грит:

– Нью-йоркская публика вечно боится сдвинуться оттуда, где осели. В Калифорни быть надо, не в Нью-Йорке. Вы разве песню такую не слыхали, «Калифорня, еду я, Золоты Ворота отворяй»?16 Столько солнца, столько земли там, столько фруктов да вино дешевое, да люди там чокнутые, все это совсем не страшно, даже когда работу себе не сыщешь, потому что там всегда прожить как-то можно, хоть виноград один лопай, что с винных грузовиков напа́дает на дорогу. А в Нью-Йорке никакого винограда с дороги не пособираешь, да и грецких орехов тоже.

– Да кто тут толкует про виноградом да орехами питаться? – Шилина мамаша как заверещит: – Я про крышу у вас над головой толкую. – Женщина она была ровно здравово смысла.

– В Калифорне она и не нужна, потому что там никогда не холодно, – грит Дылда, да и давай хохотать всей головой, радываясь. – Ох, да вы ж никогда таких славных солнечных денечков не видали, когда почти весь год и пальто не надо, а уголь покупать, чтоб дом протопить, тоже не нужно, ни галоши не требуются, ничего. А летом от жары нипочем не помираешь на севере, там, во Фриско да Оклендах, да поблизости. Говорю вам, туда-то и надо ехать. Больше во всех Соединенных Штатах и ехать-то некуда, это самое распоследнее место на карте – после него ничего, одна вода да Россия.

– А с Нью-Йорком что тебе не так? – рявкает Шилина мамаша.

– Ох, да ничего. – Тута Дылда в окошко показал. – Атлантический океан с самим Чертом потягается в ветре зимой, а Чертов сын ветер этот разносит по улицам, чтоб человеку прямо в дверях замерзнуть. Бог повесил солнце над Островом Манхэттен, а Чертов двоюродный вам в окно его не впускает, если вы себе пятистенок в милю высотой не построите так, чтоб бояться и шаг наружу из него сделать, воздухом подышать, вдруг свалитесь с этой мили высоты, если пятистенок этот, то есть, вам по карману. На работу можно ходить, но в конце, вероятно, у вас и останется разве что часа два на себя после восьми часов работы, что будут все двенадцать, если с подземкой считать, автобусом, надземкой, трубой, паромом, эскалатором да подъемником, да с заминками промеж ними всеми, такой это большой да безнадежный городок. А с Нью-Йорком мне все так. Сходите за угол с дружочком повидаться после ужина, поглядеть, там он или в десяти милях в центре сам хочет с вами повстретиться. Попробуйте устроить себе вечерний ансамбль,