ты можешь решать «сама» в таком возрасте. Мы все заложники быстрого течения собственной реки, что по чьей-то усмешке зовется жизнью.

Кажется, последнюю фразу я все же сказал вслух, потому что Кира усмехнулась.

– Ты фаталист, дилер?

– Я слишком давно живу, чтобы так глупо ошибаться.

А чем я сам занимаюсь последние недели, если не ошибками?

– Ты слишком долго живешь, поэтому ошибаешься. Недооцениваешь.

Нет, на самом деле этот разговор пугал меня. Пугал так сильно, что я злился все больше с каждой фразой, уже не контролируя себя.

– Кира, уж не решила ли ты пойти против Котерии?

– Я решила перестать выбирать легкий путь.

С таким же непроницаемым лицом она когда-то заходила на костер, который я не смогу забыть. Как и то, что было следом.

– Ты заигралась!

– Ладно, ты не фаталист, ты просто трус!

Я вспыхнул в одно мгновение. На спину обрушилась тяжесть – впервые против воли крылья материализовались сами, глаза залила черная пелена. Сказать, что я был готов убить ее сейчас – не сказать ничего. Моя рука взлетела вверх, и пальцы ухватили хрупкое человеческое горло.

И я надавил. Не сильно, все же смог сдержаться, она сдавленно хрипнула.

Хрипнула, но не отступила. На лице больше не было страха, хотя я знал, как быстро мой вид умеет внушать ужас.

– Дура! – тоже хрипло процедил я. И разжал пальцы, Кира не двинулась с места.

Когда она успела стать такой бесстрашной?

– Ну убей, – вдруг зло улыбнулась она. – Убей снова, или придется терпеть все, что я буду делать дальше.

Я отступил на шаг. Крылья опустились вниз, глаза прояснились. Я в бреду. Безумие…

Эту ведьму я увидел в пламени пятьсот лет назад. К моему горю, эту ведьму я полюбил.

– Не надо, – тихо сказал я, и собственный голос эхом прокатился по опустошенному сознанию.

Она тоже выдохнула:

– Поздно.

Над Городом грянул первый оглушительный раскат грома. По стеклу застучали капли, раскрашивая тишину между нами.

Крылья пропали, я без сил опустился на стул, уже не поднимая глаз. Ветер из бездны добрался до моего нутра и распотрошил все внутренности. Сердце отсчитывало удары до неизбежно скорого финала и отчаянно ныло. Я затащил в свою пропасть Киру, мы сгинем вместе…

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – прошептал я уже без всякой надежды.

– Ты тоже не знаешь, Крис. Ты даже не пытался узнать.

– Кира… – А что я мог сказать? Как мог остановить ее?

И вдруг она, будто услышав мои мысли, начала оседать на пол.

Я подорвался, подхватил ее. Вокруг темнело, слишком быстро для этого времени дня. А потом началось…

Первыми раздались шаги в моей спальне, тяжелые размеренные. Потом стуки в гостевой. В бильярдной кий разбил ровно составленные шары, и они с громким шумом бились о борта. С полки на кухне сорвался бокал, вдребезги разбившись о пол в паре метров от нас. Во входную дверь трезвонили и били.

Вырвавшись из моих объятий, Кира раскинула руки. Ее тело напряглось, словно его било током. Полуприкрытые глаза смотрели в никуда… Заряд, столько лет дремавший внутри, искал выхода.

Ощущение чужого присутствия захлестнуло меня с головой. Темнота сгущалась, шорохи, стуки, шаги, тени приближались к кухне разом со всех сторон. Последними в коридоре побежали десятки маленьких, будто детских, ножек.

Будто нашествие с того света – так много в одном месте я не видел еще никогда. Для дилера у меня была на редкость спокойная квартира. До этого дня.

А потом я все понял.

– Кира, – почти ласково позвал ее, сжимая плечи моей гостьи. – Кира, тише. Спокойнее… Выдыхай. Попробуй расслабиться.

Расслабиться в таком гаме, смешно сказал. Но она все равно не реагировала на мои слова.

– Кира! – Я потряс ее, отклик был слабый. – Бэмби, я понял, ты сильная страшная ведьма. Пора остановиться, ты разнесешь мой дом.

В подтверждение моих слов второй бокал разбился рядом с первым. Входная дверь тряслась так, будто скоро сойдет с петель.

– КИРА! Приди в себя!

Уже не сомневаясь и не думая, я сжал в ладонях ее лицо и поцеловал. Это длилось всего секунду, и она тут же обмякла в моих руках. Звуки начали затихать, на кухне вновь светлело.

Минут десять спустя я разобрал шум проливного дождя за окном. Гости ушли, и она наконец открыла глаза.

– Вот примерно так ведьмы открывают свой дар. – Мне хватило сил на ироничную усмешку в ответ на ее испуганный взгляд.

– Дар? – слабо прошептала она.

– Теперь понятно, почему тебе не рассказали в детстве. Представляешь, что ты могла бы устроить? Наверное, это проклятье, а не дар.

Она села на пол, высвобождаясь из моих рук. Тыльной стороной ладони вытерла слезы, выступившие от перенапряжения. Долго смотрела на осколки, разукрасившие весь кухонный пол. И только потом осмелилась перевести на меня растерянный взгляд.

– Что это за дар?

– Зов, – грустно ответил я. Вот же угораздило! – Зов всего нематериального – считай, потустороннего, что собралось вокруг. Можешь уесть любого скептика. Знаешь, я, кажется, понимаю, за что тебя сожгли на костре.

Глава без номера. Пустая карта

Еще несколько, всего несколько раз, и он сможет остановиться. Будет достаточно жертв, павших первыми в его войне. Цель близка…

Он считал их счастливчиками. Ведьм, которым повезло стать предвестниками. Они умирали без боли, погружались в блаженное небытие или что там еще уготовило им это прогнившее мироздание. Он ловил густой страх, отраженный умирающим лицом, и упивался близостью своей победы. Страх – это хороший знак, страх всегда приходит перед переменами. Страх – человеческая реакция на эволюцию.

Да, этим ведьмам повезло первыми прочувствовать его хаос.

Сегодня перед ним возвышался зеркальный небоскреб, подпиравший небеса. Он возносился вверх на лифте и чувствовал, как летит. Как крохотные очаги пламени, которые он разжигает, охватывают Город. Как бегут все, кто мог ему противостоять. Складывают оружие, даже не начав битву. Победа будет простой, но он так давно к ней шел, мечтал – что, безусловно, заслужил ее.

Двери лифта отворились, затем провернулись замки, и пали хрупкие преграды квартиры, пропуская его внутрь. Как тихо заходят ночные кошмары, как бесшумно проникает внутрь смерть – он был неизбежен, неотвратим.

Не было больше смысла предупреждать дилеров, слать компрометирующие сообщения, раздувать паутину лжи – она зажила своей жизнью и без него.

В ночной темноте он сам почти становился тенью. Невесомо проходил по пустым комнатам, ветром распахивая двери спальни…

Ведьма успела открыть глаза, но не стала кричать. Не стала умолять, как предыдущие, не