Но и штурмовать их не спешили. Завязалась перестрелка. Вскоре пустынники догадались поджечь здание и отступили под прикрытием дыма. Ополченцы же спасались от огня по крышам, даже двоих раненых сумели перетащить.

На всех остальных участках обороны ситуация была проще. Ещё две крупные группы пошли только на Батю и Даджоя.

Первый почти полностью справился пушками, заряженными картечью. Причём, одну из них затащили на второй этаж и наклонили ствол так, чтобы покрыть чуть-ли не весь сектор огня. Так и произошло — потери врага были таковы, что даже несмотря на поддержку артиллерии никто не сумел и близко подобраться к бреши в обороне, подготовленной смертником.

Ну а второй успел пару раз разрядить крепостное ружью. После чего — лично спустился во дворы. Собственно, на нём атака и закончилась. Ещё немного постреляли, попытались штурмовать… И, в итоге, еле унесли ноги.

На остальных наёмников напали совсем уж крошечные группы по пятьдесят-сто человек.

Быстрее всех справился Кеншин. Он заранее подготовил метателей на крышах и те почти в один заход разбили строй врага и навели панику. Всё остальное сделали стрелки.

На участке ответственности Венги завязалась банальная перестрелка. Но, в силу разницы количества стволов, пальба быстро закончилась, и враг отступил.

Лайонел же — как обычно. Врагов было мало, так почему бы и не повыделываться? Пафосные выкрики, трёхэтажные оскорбления, великодушные предложения сдаться… Под конец схватки, он совсем охренел (как позже выразился Батя) и вывел вверенных людей наружу. Догнать бедуинов, несущих своих раненых, труда не составило. Их блокировали на одном из крупных окраинных перекрёстков. Дальше начался цирк:

— Ты! Трус от семени труса! Выходи один на один! Победишь — мои люди пропустят твоих!

— Аскут хаволь! Гдэ есть?! Башка пакажи! — выкрикнули в ответ.

— А ты покажи, что готов один на один сражаться!

— Ты, мэня савсэм дурак дэржат?!

Вместо ответа, Лайонел сделал непростительную глупость — вышел из укрытия в полный рост. Естественно, не просто так, а прикрываясь трофейным щитом:

— Имей честь и выходи на поединок!

Пол минуты спустя, с другой стороны перекрёстка появился пустынник в белых одеждах:

— Я Асад ибн Дари! Принимаю твоя вызов!

Мужчина держался достойно высших из аристократов, которых довелось видеть Лайонелу. Хоть он и говорил с жутким акцентом, но чеканил каждое слово, а в его голосе не было дрожи.

Вместо ответа, наёмник стремительно сократил дистанцию и, в последний момент, отбросил тяжеленный щит. Можно было бы и в соперника им запустить, но в таком приёме не было бы чести. Кто знает, как на это отреагировали бы остальные бедуины?

Началась настоящая рубка!

Первый выпад Лай сделал слишком из далека, просто чтобы прощупать противника. А тот взял и купился: как ошпаренный отпрыгнул назад и контратаковал с ещё большей дистанции.

Мгновенно оценив навыки Асада, Лайонел насел на него как на мальчика для битья. Ну или как Кеншин с палкой на Макса во время тренировок. Учитывая доспехи, наёмнику было нечего бояться!

Удары посыпались один за другим и все — плоскостью клинка. Это значит, чтобы шкурку ценного пленного не подпортить! А когда, после очередного удара, тот выронил свой ятаган, Лай окончательно потерял страх:

— Честный бой! — продекламировал он и отбросил и свой меч тоже.

Вот только пустыннику от этого легче не стало… Матёрый разбойник попросту делал из его лица отбивную. И таки сделал бы, но бедолага свалился с ног от первого же бокового в челюсть! Пожалуй, этот мордобой мог быть достоин лучшего трактира на какой-нибудь бандитской твердыне!

Поединок завершился под ликующие возгласы ополченцев. Бедуины же не стали преступать слово командира и покорно сдались в плен. Из той группы сбежать больше не пытался никто.

Вместе с тем — закончился и последний бой за Тэрра дель Пани.

Глава 21

Крики понемногу стихали: одним раненым оказывали помощь, других — добивали на месте.

Тушением пожаров занялись практически все, кто не стоял в первой линии. Столбы дыма быстро прохудились и вскоре совсем исчезли.

Полным ходом шли подсчёт потерь, восстановление индивидуальных боекомплектов и перегруппировка подразделений.

Далее в спешке собрали полк для преследования. Выбирали исключительно молодых и выносливых. Батя рассудил, что для этого дела слишком важно иметь перед бедуинами преимущество в скорости. Но, в то же время, решил лично вести погоню. Надо сказать — весьма рискованная инициатива, учитывая возраст и всё с ним связанное. Но разве его переубедишь? Хотя, в общем-то, никто и не пытался. Не догонят — меньше потерь будет.

Головной дозор ушёл далеко вперёд. Фланговые тоже никого не обнаружили, ни в городе, ни в полях, ни в близлежащих лесах.

Сходу решили проверить позицию артиллерии.

Пошли аккуратно… Разведка — вообще ползком. Окружили. Но никого так и не нашли.

За то пушки были на месте. Однако стоило кому-то к ним прикоснуться — рвануло так, что даже за сто шагов уши заложило! Туда же и земля вместе с мелкими осколками долетела.

Орудия оказались заминированы. Передовое отделение попросту перестало существовать.

Тогда-то наёмники и задумались… Враг бежал, собственные пушки угробил, «кукушку» никакую не оставил. Что получается? Совсем отступают, что ли? Спасаются?

Выходит, что так!

Вот только с задержками на перегруппировку и на «захват» батареи, вышла слишком уж большая фора.

Что делать?

Именно с таким вопросом Батя и собрал весь отряд на срочный совет:

— Шо робыть будем, хлопцы?

— Добивать надо! — с азартом в голосе тут же выдал Лайонел.

— Это само-собой! Но как ты это предлагаешь сделать?

На это у Лая ответа не нашлось. За то, подал голос Кеншин:

— Собираем взвод из добровольцев, снимаем с них все доспехи и всё тяжёлое, только ружья и патроны. Пускай бегут вперёд и просто подавят пустынников хотя бы на несколько минут. А остальной полк…

Договорить степняку помешал далёкий ружейный залп. И сразу же ещё один, но значительно более многочисленный. Захватчики на кого-то нарвались! Вот только на кого?! Какое-то из выживших отделений партизан? Но их всего-ничего было, а тут, похоже, настоящая перестрелка началась.

В общем, что бы там не происходило — не воспользоваться этим было грех!

Погоня продолжилась тот же час. Спешно, бестолково, без нового головного дозора… Батя по-разбойничьи свистнул и указал командирам новое направление, куда бежать.

Стрельба становилась всё громче, но в то же время и всё реже. По всей видимости, ни одна из сторон не лезла на рожон.

Лишь спустя десять минут постоянного бега, полк добрался до места