приближающихся врагов, те уже прошли половину поляны. Началась суматоха, раздались приказы и выкрики, призывающие к обороне!

Батя гаркнул:

— Бего-о-ом, МАРШ! — и все тотчас перешли на бег. Кто-то даже не удержался и издал воинственный рёв.

С противоположной стороны, воздухоплаватели хватали ружья и арбалеты и бросались навстречу незваным гостям (если, конечно, налётчики в принципе могут так выразиться о хозяевах твердыни). Но, к великому неудовольствию последних, они шли не в атаку, а к своим укреплениям. Пройдя десяток-другой шагов, матросы припадали к земле и прятались за крошечными брустверами.

Когда раздались первые выстрелы, командир ополчения подал голос уже откуда-то из тыла:

— На месте-е-е, СТОЙ! Це-э-эльсь! ОГОНЬ!!!

В ту же секунду, вдоль всего строя вспухла волна дыма. В сумерках, сполохи выглядели особенно яркими и напоминали грозу внутри тяжёлых серых туч. Вот только гром совсем не походил на природный…

С одной стороны, среди хозяев твердыни упало несколько раненых или убитых. Но не больше десятка.

С другой — вояки, спешащие к огневому рубежу, падали прямо-таки — повально! Стоять не остался никто! То ли страх, то ли пули заставили повстречаться физиономиями с землёй до полуроты пустынников.

Макс бежал наравне со своими подчинёнными. Пули свистели над его головой, а прохладный осенний воздух, проникающий сквозь щели забрала, казался раскалённым. По первой команде дядьки Сергия, он выстрелил из мушкета и тут же закинул его за спину. Расстояние позволило рассмотреть сражённого врага, но на любование маленькой победой не было времени! Враг становился всё ближе!

Второй залп прозвучал только от ополченцев. И только по новому приказу командира. Ввиду горизонтального положения бедуинов, вряд ли он был хоть сколько-нибудь результативным, но важно не это. Нужно было навести как можно больше паники перед рукопашной схваткой!

А кое-кто даже ослушался приказа, чтобы воспользоваться огнестрельным преимуществом в упор, когда с противником придётся встать лицом к лицу!

Из таких был и юный наёмник. Вместо мушкета он теперь держал в согнутых руках перед собой два пистолета. Трофейное оружие непривычно тяготило руки.

Дистанция быстро сошла на нет и вот уже первые бойцы опустили приклады ружей на головы едва поднявшихся над землёй врагов.

Пустынники не мешкали ни мгновения и, с ятаганами наголо, бросились навстречу островитянам. Но тогда прозвучала новая команда и отгремел ещё один залп!!!

Нескладно, вразнобой, с серьёзной задержкой от выстрела к выстрелу… Ещё почти треть защитников острова разрядили свои ружья. Прицельно и с близкого расстояния! Всего-то, шагов с пяти!

Рядом с Максом отстрелялись два сержанта. Сам он — тоже бахнул из обоих пистолетов. Плотность огня на метр линии соприкосновения — зашкаливала! Это стало решающим фактором в драке на том участке. Образовалась брешь, и ею не преминули воспользоваться.

На ноги успели подняться лишь считанные отделения матросов. Но их мгновенно смели. Сеча закончилась, едва успев начаться. Каждого боевика окружали и атаковали по меньшей мере пятеро ополченцев.

Будучи наиболее защищённым латником в роте, молодой наёмник не боялся таранить собственным телом очаги сопротивления. Разве что, голые руки приходилось беречь. Пустынники же, сразу переключались на него и теряли бдительность. Возмездие за «жадность» не заставляло себя ждать…

Неподалёку свирепствовал Даджой. В отличие от своего ученика, он не стремился оказаться в гуще событий, но бил своим огромным мечом из-за спин подчинённых. Грубо говоря, он использовал ополченцев как безопасную прослойку между собой и врагом. А, учитывая его здоровье и броню, с дистанции — угрожали разве что пули и разве что в голову. Но заряженных мушкетов у бедуинов уже не было…

Остальные тоже вели себя как обычно:

Батя матерился как во время драки в подворотне. Каких оборотов там только не было! И матерей, и бабок, и даже — дедок поминал в самых разных позорах, греха и позах…

Лай выпендривался как мог, да и как не мог — тоже! Пафосные команды, изысканные оскорбительные выкрики и, в удобный момент — удары стилетом исподтишка.

Венга же предоставила управление боем сержантам, а сама рубилась из-за второй и третьей линий. Она лишь изредка дорывалась до прямого контакта и старалась чаще ткнуть, чем рубануть. Всё же её одноручный меч, в совокупности с женской мускулатурой, был скорее шилом, чем топором.

Что же до роты Кеншина, то им почти никого не досталось. Три залпа попросту смели почти всех матросов. А умников, решивших обойти по лесу, оказалось меньше десятка. Так что, нытьё, с просьбами перейти в наступление, было чуть ли не громче самой стычки…

Бой ожидаемо закончился поражением сил вторжения. Тех было две рассеянных роты. Вроде бы и достаточно для качественной обороны, но таковой в принципе не было! Ни окопа глубокого, ни блиндажа. Да и сами вояки оказались настолько не организованы и рассеянны, что сопротивление так и не смогло выйти на уровень достойный хотя бы роты. А ведь этого, при идеальном раскладе — точно хватило бы! Если не для победы, то для нанесения атакующим ощутимого урона.

Тут и там, взводы ополчения сомкнули свои ряды вокруг сдающихся в плен. Засадная фланговая рота прочесала весь оставшийся периметр и пошла проверять корабли. Несколько санитаров, непонятно как увязавшихся за боевыми подразделениями, принялись сортировать раненых. Всех, кто не пережил бы ночь и поход в Тэрра дель Пани — добивали. И своих, и врагов. Хотя, кажется, последних пустили под нож куда как больше необходимого…

* * *

Обыск стоянки не обнаружил ничего интересного. Разве что запасы еды и кое-какие ценные вещи, типа верёвок и канатов. Трофейное оружие — не в счёт. Ну ещё и специи, куда ж без них? Но это богатство сразу определили в таверну. Наверняка, хозяин разберётся!

Ещё было много всяких громоздких приспособлений для курения. Прилагались табак и ларцы с углями специальной формы, чтобы помещались в предназначенные для него места.

Нашлась и целая бочка вина, как бы это не было странно, учитывая особенности веры вторженцев.

— Господа офицеры! Подойдите! — выкрикнул Кеншин, с палубы одного из кораблей.

Остальные в недоумении переглянулись, но поспешили к товарищу. Для подъёма использовали трап. Под ступнями Даджоя он прогнулся и жалобно заскрипел, но, надо отдать должное, выдержал! По идее — был рассчитан на погрузку и разгрузку большого количества товаров, как ни как — торговцы.

— Шо ты голосишь, мужик? — поспешил осведомиться Батя.

— Да сами гляньте. — степняк лишь пригласил всех жестом к люку, ведущему в трюм.

Помимо коек команды и котлов, в самом носу имелось огороженное помещение. Кен взял приготовленную заранее лампадку и вошёл первым. Камера (иначе её назвать не получалось) была