– Люди, которые были знакомы с опытами брата, – как-то вечером рассказал Сакс, – утверждают, что мог быть факт телепортации, причем куда угодно. Зато теперь, если мой брат все же жив, то должен быть безмерно счастлив. О нем наконец заговорит весь ученый свет. Исчезнуть так эффектно дано не каждому.

Вот только по мне такое «счастье» выглядело весьма сомнительным. Надежда на то, что ученый выжил, таяла с каждой минутой. Ведь если бы с ним все было в порядке, он наверняка нашел бы способ связаться хоть с кем-нибудь.

Пусть даже не с Гербертом, но хотя бы с матерью.

Сама же Элликанта была убита горем.

Я видела ее вчера, полностью поседевшую с того момента, что мы встречались в последний раз в больнице.

К этому привели многие факторы: ее атаковывали журналисты, терроризировал ученый свет, к которому она была гораздо ближе, чем Герберт, но, самое главное, она потеряла сына. Я до этого ни разу не видела, как женщина обращалась с Ричардом, и тем более не видела, как она общалась с Гербертом, но, судя по заплаканным глазам и огромным кругам опухших век, Элликанта скорбела уже сейчас.

Доктор моей сестры приехала ранним утром в дом Сакса и буквально с порога вцепилась в своего второго сына. Она не обнимала его, не пыталась лить слезы в плечо, она именно вцепилась и, рыдая, требовала найти Ричарда.

– Ты же можешь… – твердила она. – Я знаю! Ты, как и твой отец, можешь все.

Я видела, как нервно дергается кадык Герберта при попытке ответить матери хоть что-то, что могло ее немного успокоить, но сказать ему было нечего.

Правда могла добить ее окончательно, а ложь была всего лишь ложью. Вестей от Ричарда не было.

Сегодня Герберт хотел рассказать матери о том, что научился чувствовать, но, видя такой, явно сломленной, передумал. В тот миг Элликанте нужен был Герберт-инкуб.

– Сделаю все, что в моих силах, – с каменным лицом выговорил он, а она впилась пальцами ему в плечи так, что я увидела побелевшие до состояния снега костяшки ее пальцев.

– Твой отец что-то знал, – прошипела она. – Он всегда говорил, что я потеряю не того сына и должна быть к этому готова заранее. Найди Ричарда, Герберт!

Вряд ли она отдавала себе отчет, говоря Саксу такие обидные слова, а я была уверена, что «не тот сын» – фраза, которую он бы ни за что не желал услышать от матери. Но инкуб стерпел и спустил все на тормозах.

В итоге Элликанте вызвали врачебную бригаду, которая, вколов успокоительное, увезла ее в город.

После этого Герберт долго стоял у окна, смотрел вслед врачебной карете, пока не произнес:

– Что ж, пожалуй, моя гипотеза о желанных детях все же имеет под собой какую-то основу. По крайней мере, одного из нас она точно любила.

После он ушел в свою новую спальню.

В старую он так и не вернулся после смерти Пятого, я же осталась одна в огромной и пустой гостиной.

* * *

Этим утром в город на работу я поехала одна, без Сакса. Какие бы события ни происходили вокруг, но я не могла позволить себе оторваться полностью от должности, которую получила с таким трудом. Поэтому я исправно продолжала выходить на занятия и вести тренировки у малышей.

Дети стали моей отрадой. С ними я немного забывала о происходящих вокруг неурядицах и даже успокаивалась. Временами появлялось стойкое ощущение, что все будет хорошо. Пусть не сейчас, но обязательно позже. Правда, это ощущение развеивалось всякий раз, стоило моему рабочему дню закончиться.

Сегодня я бы могла вновь вернуться в свою квартиру. Еще два дня назад Герберт сказал, что его люди все проверили, заменили мебель на новую и даже сделали легкий ремонт. В тот момент он смотрел на меня так пристально, что в сознании невольно эхом отдалась его старая фраза про одиночество. А после Сакс попросил меня остаться. Просто так, хотя бы на время, пока не найдется Ричард.

И я согласилась.

Наверное, даже если бы он не попросил, я все равно нашла бы способ еще немного пожить у него. Не ради корысти, удобного дома или личного водителя. Просто видела, что ему нельзя оставаться одному.

Именно это понимание заставляло меня спешить обратно в чужой дом.

Но сегодня в мои планы вмешались. Стоило только подойти к припаркованному в соседнем квартале кару, как в сумочке ожил визофон. Прочитав имя Кэтрин, я одновременно удивилась и устыдилась.

За прошедшее время, что мы не виделись, я не написала ей ни единого сообщения и даже не узнала, как у нее дела.

– Алло, – отозвалась в трубку.

– Привет, Виола, – привычно звонкий голос Кэт прозвучал глухо. – Как твои дела? Хорошо живется?

Вроде бы невинные вопросы, но что-то невольно заставило меня напрячься.

– Обыкновенно, – очень осторожно ответила ей. – А ты как?

– Нам нужно встретиться. Кафетерий, где ты раньше работала. Через час. Сможешь?

Несколько мгновений я сомневалась и, наверное, правильно делала.

– Кэтрин, ответь начистоту. Что-то случилось?

Просто такие звонки были совершенно не в духе девушки. Вот абсолютно.

– Не особо, – еще более глухо произнесла она, и я поняла, что она зажимает трубку, чтобы ее не подслушали. – Но мне нужна твоя помощь. Ты приедешь? Пожалуйста, Виола.

В интонациях послышалась мольба. Скорее всего, я могла бы отказаться, но потом мучилась бы угрызениями совести.

– Хорошо, – пусть с неохотой, но сдалась я. – Через час.

А после, положив трубку, села в кар. Назвала роботу адрес и весь путь накручивала себя разными ужасами. Почему-то в голову лезла полная ерунда. Настолько идиотская и страшная, что моя проснувшаяся в последние дни паранойя заставила написать сообщение Герберту о том, к кому и куда я еду. Просто так, чтобы он знал и не волновался.

Когда же машина остановилась у ресторана за двадцать минут до назначенного времени, моя рука сама нашарила в сумочке шприц-пистолет с маячком.

– Может, я паникующая дура, – произнесла сама себе под нос. – Но лучше перестраховаться. Хуже точно не будет.

Без стеснения я приспустила до колен джинсы, чтобы тут же сделать единственный выстрел-укол в бедренную мышцу. Немного пошипев от боли, оделась обратно.

– Определенно нужно пропить курс какого-нибудь успокоительного. Если меня настолько пугают звонки подруг, то это, несомненно, дурной знак, – произнесла и потянулась к ручке, чтобы выбраться наружу.

Внутри ресторана быстрого питания все было как и прежде. За прошедшие недели ничего не изменилось, все тот же запах фритюрного масла, витающий в воздухе, гомон студентов из ближайшего университета, снующие туда-сюда работники. Один из них даже приветливо махнул мне рукой, но подойти и поздороваться не удалось. Сейчас был час пик и все были заняты заказами.