Майор Стив Дрейк приступил к постановке задачи старшим боевых групп, выходивших на патрулирование. Он, как обычно, довел до них общую обстановку, режим и порядок действий патрулей.

Офицеры слушали его вполуха. Все это им говорилось через двое суток на третьи.

Дрейк отметил важность миссии американских войск, несущих в Афганистан истинную демократию и порядок, и закончил инструктаж обыденной фразой:

– У кого будут вопросы?

Поднялся лейтенант Корни.

– У меня, сэр.

– У кого еще? – спросил майор.

Больше ни у кого вопросов не было.

– Все свободны! Лейтенант Корни, останьтесь.

Старшие патрулей покинули зал совещаний.

Комбат достал сигарету, прикурил.

– Что у тебя за вопросы, Корни?

– Моей группе предстоит патрулирование по тому же маршруту, где недавно произошел инцидент с местными подростками.

– Ну и что? – безразлично спросил Дрейк и выпустил облако дыма.

– Я не уверен, что этот маршрут в настоящих условиях безопасен.

Командир батальона усмехнулся:

– О чем ты, Дин?

– Я о том, сэр, что дикари могут отомстить за гибель и ранение их детей, – ответил лейтенант.

– Что? Отомстить? С каких пор офицер Вооруженных сил США боится каких-то дикарей?

– Я не боюсь. Но прошу разрешение на изменение маршрута.

Брейк ударил ладонью по столу.

– Достаточно, Корни! В штабе и так внесли изменения в маршрут. Тебе не придется заходить в Маргин. Это во-первых. Во-вторых, туземцы не решатся на какие-либо действия против нас. Они прекрасно понимают, чем это им грозит. В-третьих, мы постоянно контактируем с Национальным департаментом безопасности. У спецслужбы есть свои люди практически во всех кишлаках, располагающихся в пятидесятикилометровой зоне. Никаких тревожных сообщений они не сбрасывали. Я до совещания общался с одним из руководителей НДБ. Он сообщил, что везде все спокойно, даже в Маргине, где продолжается траур. Афганцы подавлены, но пусть лучше следят за своими ублюдками. В-четвертых, даже если допустить теоретическую вероятность нападения на патруль, то у тебя, Корни, семь солдат, два крупнокалиберных пулемета, бронетехника. А что у дикарей? Старые винтовки и автоматы. Да и тех после выкупа оружия остались единицы. В провинции нет единого центра сопротивления. По данным разведки, в ближайшие районы заходят мелкие группы талибов, но больше для того, чтобы разобраться со сторонниками действующей власти и попросту держать население в напряжении. Талибы не пойдут на атаку патруля. Да их и нет в районе, по которому проходит маршрут твоей группы. Так что твоя просьба отклоняется. Единственное, что могу тебе посоветовать, будь повнимательней, на опасных участках держи пулеметчиков в полной готовности. Еще вопросы есть?

– Нет, сэр!

– Вот это совсем другое дело. Свободен! У тебя времени в обрез.

В 8:30 боевая группа лейтенанта Корни на тех же двух «Хаммерах» вышла на маршрут.

Водитель головного броневика заметил нервозность офицера. Сейчас лейтенант сильно отличался от того лихого парня, который командовал группой в прошлый раз.

– Сэр, что-то не так? – спросил солдат.

– Все нормально, Бейтли. Смотри за дорогой!

Машины только что миновали глиняные постройки на окраине Кабула.

– Есть, сэр!

Лейтенант вызвал на связь старшего второй машины сержанта Бейса и спросил:

– Обстановка?

– В смысле? – не понял сержант.

– Обстановка, спрашиваю, какая?

– Что с вами, лейтенант? Какая может быть обстановка, когда мы только что выехали из города?

– Ты держи солдат в готовности к бою.

– Вы опять приложились к бутылке виски?

– Сержант, тебе ясен приказ?

– Да, сэр!

– Выполнять!

Рядовой Верн задал темп движения. Он вел машину со скоростью пятьдесят километров в час.

– Быстрее не можешь? – недовольно спросил лейтенант.

– Я соблюдаю инструкции.

– Кругом одни инструкции!

– А вы хотели бы, чтобы вместо них были дикари?

– Очень умно.

Спустя полчаса рядовой Верн доложил:

– Впереди холмы, сэр.

– Я, по-твоему, ослеп? – Лейтенант обернулся назад и приказал: – Друбич, занять место у пулемета!

– Есть, сэр!

Рядовой высунулся в люк и припал к турели, на которой был закреплен «Браунинг» с патронной лентой, свисающей в салон.

Лейтенант вызвал сержанта, командовавшего второй машиной, и повторил распоряжение:

– Пулеметчика наверх!

– Принял, – ответил Бейс.

Корни чувствовал опасность. Он внимательно осматривал через оптику холм, метр за метром, слева направо, сверху вниз. Никого. Дорога чистая. У поворота пусто. Как и на открытых участках, примыкающих к дороге. Все же тревога в душе лейтенанта только нарастала.

Бакар первым услышал шум двигателей «Хаммеров».

Он нажал клавишу сотового телефона. Здесь, как ни странно, мобильная связь была довольно устойчивой.

– Муштак, американцы объявились.

– Уже слышу. Как далеко они от тебя?

– Метров триста, даже меньше. Есть одна особенность, Муштак.

– Ты о чем?

– Пулеметчики наверху.

– Чуют эти собаки, что у них могут возникнуть проблемы.

– Машины прошли мимо меня. Скорость обычная, километров пятьдесят, может, даже меньше. Дистанция метров в сорок.

Утро дня выдалось безветренным. Это идеальное условие для работы гранатометчиков.

Муштак переключился на Горая и спросил:

– Готов?

– Да.

– Машины видишь?

– Вижу.

– Начинай!

– Понял.

Горай укрылся в глубокой яме, взялся за конец веревки и потянул ее на себя.

Корни смотрел на склоны холмов, когда рядовой Верн крикнул:

– А это еще что такое?

– Где? – тут же спросил лейтенант.

– Впереди на дороге. Боже, да это же мины!

Корни увидел, как на дорогу выползают пластмассовые кругляши.

– Черт! Стой!

Верн ударил по тормозам.

Второй «Хаммер» едва не влетел в головной.

– Лейтенант, вы там с ума сошли? В чем дело? – осведомился по радио сержант Бейс.