Главный снова покосился на приборы, помолчал недолго, сокрушенно покачивая головой, и продолжал:

– Боюсь только, в вашем случае это невозможно. А жаль, право, жаль… Но – что поделаешь! – у всех бывают ошибки.

И на том спасибо. Стать топливом адской машины было бы еще хуже.

Главный снова взялся за рубильник. Но в этот миг, когда Павел уже почти готов был примириться со своей участью, он почувствовал, как по всему телу пробежала горячая волна. Оцепенение вмиг исчезло. Каменная неподвижность сменилась лихорадочным возбуждением.

Павел вмиг сорвал с себя проводки и датчики. Он видел, как округлились от удивления глаза Главного, как по экрану монитора побежали предупреждающие надписи. «Warning… warning… warning…» Стрелки непонятных приборов мигом зашкалили, даже электрические лампы под потолком стали мигать.

Вот так-то вам! Павел наконец сообразил, что очаг этой силы, так напугавшей Главного, находится в нагрудном кармане его рубашки, куда он положил сердечко-талисман. Он осторожно достал его и увидел, что камень отбрасывает искры во все стороны!

Напряжение повисло в воздухе. Казалось, еще немного – и все вокруг взлетит на воздух. Страха Павел больше не испытывал, напротив, было удивительное чувство легкости и свободы. Просто именины сердца! Пусть оно и каменное, зато – мое.

На экране замелькали чьи-то лица. Павел узнавал своих бывших коллег. Он смотрел на них совершенно равнодушно, словно это были не живые люди, а только тени. Только раз перехватило дыхание, когда Павел увидел нежный профиль Марьяны… Но лишь на миг.

– Павел Петрович, не делайте глупостей! – В голосе Главного явственно звучала паника. – А о них вы подумали? Я даю им то, что они хотят!

– Ага. А взамен – забираешь их жизнь.

– Не забираю. Эти люди отдают ее добровольно и готовы глотку перегрызть друг другу, лишь бы оказаться здесь! Что станет с ними, если они лишатся этого?

– Не знаю. Что будет – то и будет.

Он крепко сжал в руке черный камешек и с силой швырнул его прямо в монитор!

В последний момент он увидел, как лицо Главного исказилось от страха. Потом оно утратило всякое подобие человеческого и стало медленно стекать вниз, как растаявшее мороженое. Монитор будто взорвался, полыхнув огнем, и осколки разлетелись во все стороны…

Что было дальше – Павел так и не смог вспомнить. Вокруг все горело, противно пахло паленой проводкой, едкий дым щекотал горло и ел глаза. Прикрывая лицо руками, он бросился бежать.

А в это время в разных концах города в своих постелях беспокойно заворочались люди… Все они проснулись почти одновременно, словно что-то резко толкнуло их.

Алексей Бодров в последнее время почти каждую ночь видел одно и то же.

Ему снилось, что он стал рыбой, крупным и гладким карасем с блестящей серебристой чешуей. Рыбья жизнь в уютном пруду, заросшем камышами у берега, с мягким илистым дном и стрекозами, порхающими над водой, была легкой и приятной.

Вот карась видит большого жирного червяка, извивающегося перед самым носом. Миг – и он бросается на добычу, одним махом заглатывает ее… Но почему такая жгучая боль разрывает все внутренности? Почему неодолимая сила властно тянет его куда-то наверх? Там, на воздухе, под палящим безжалостным солнцем, он не может больше дышать и только бьет хвостом да хватает воздух широко открытым ртом. И вот уже глаза подергивает мутная пленка, и шевелиться больше нет сил, и серебристое тело, еще недавно такое живое, гибкое и сильное, беспомощно распласталось на дне лодки.

На этом месте Леха всегда просыпался. В первый момент он не мог понять, почему так темно вокруг и как он тут оказался, потом, когда вспоминал, что он не карась, а пиар-менеджер крупной компании, было чувство облегчения – слава богу, это был только сон!

А следующей ночью все повторялось снова. Вот и сейчас тоже… Правда, кончилось все совершенно иначе!

Вот карась беззаботно резвится в пруду. Жирный червяк извивается перед самым носом. Внутренний голос, который, оказывается, есть даже у рыб, предупреждает, почти кричит: «Не трогай! Это западня, ловушка! Это – смерть!»

Но искушение слишком велико, и рыба хватает наживку. А дальше все как всегда: боль, страх, а главное – та мощная и неодолимая сила, которая тащит его наверх, под обжигающие солнечные лучи, навстречу смерти…

Но в последний момент, когда обреченный карась уже почти распрощался с жизнью и касался воды только кончиком хвоста, он изогнулся особенно сильно, дернулся – и сорвался с крючка! Серебристое тельце шлепнулось в воду. В первый момент он не успел сообразить, что произошло, но потом, ощутив волшебное чувство свободы в родной стихии, вильнул хвостом и быстро-быстро заработал плавниками, чтобы убраться как можно дальше, прочь от опасного места. Пускай болит порванная губа, пускай ноет все тело от непосильного напряжения, но зато – жив! Жив, понимаете?

А теперь Леха лежал в постели, закинув руки за голову, и думал, почему же вышло так, что вроде бы в жизни все складывается хорошо, но радости особой не приносит?

До недавнего времени он был доволен. Работа – супер! Ничего особенного делать не надо, а деньги платят хорошие. Машина опять же, квартира… Чего еще желать человеку? Первое время Леша и сам никак не мог поверить, что ему, провинциалу, приехавшему в Москву из города Урюпинска, так повезло. На что он рассчитывал со своим дипломом преподавателя физкультуры – непонятно, но ведь и в родном захолустье тоже ловить нечего!

Деньги на билет он занимал у двоюродного брата. Васька, тот хорошо устроился – открыл коммерческую палатку, торговал китайской лапшой в пластиковых корытцах (правду сказать – гадость ужаснейшая, зато дешево и сердито!), кока-колой и сникерсами, а на тихаря – маленькими бутылочками без этикеток. Честно говоря, именно этот товар был самым ходовым, и за счет его процветал весь Васькин бизнес. Дешевый спирт, разведенный водой из-под крана, шел на ура, и с самого утра к ларьку тянулись местные «синяки», у которых трубы горят.

Сам брательник трудился от зари до зари. Пробовал и Лешку пристроить к делу, стыдил, уговаривал – нечего, мол, без дела околачиваться! Здоровенный бугай вырос, а только и знает, что мячик пинать.

В конце концов попреки и скорбное лицо матери так достали его, что Лешка собрал свои невеликие пожитки и двинул в Москву. А что? Там, говорят, бабла народ загребает немерено! Устраиваются же люди как-то…

Поначалу пришлось нелегко. Пришлось снять угол у сумасшедшей бабки, которая почему-то считала его своим давно умершим сыном, и кое-как перебиваться случайными заработками – грузчиком на рынке, подсобным рабочим в автосервисе, расклейщиком объявлений… Там-то и попался ему номер телефона, по которому настоятельно призвали звонить всех «молодых и энергичных, кому нужна достойная работа».

Честно говоря, Леха набрал заветный номер от полной безнадеги. Вежливая девушка с нежным голоском задала несколько вопросов, записала фамилию-имя-отчество-контактный телефон и отключилась. Он и не рассчитывал, что ему перезвонят! Когда в недрах захламленной до невозможности бабкиной квартиры раздалась телефонная трель, тот же голосок вежливо спросил Алексея Викторовича и пригласил прийти завтра на собеседование, ему показалось, что разверзлись небеса и произошло настоящее чудо! Помнится, потом стоял еще минуты три, прижимая трубку к груди и глупо улыбаясь.