Исайя выпрямился и улыбнулся мороям, слизывая с губпоследние капли крови.

— Видите? — сказал он им, направляясь кдвери, — Это проще простого.

Требовалось изобрести план бегства, и как можно быстрее. Кнесчастью, для осуществления возникающих идей требовалось то, что былонедоступно моему контролю. Если бы нас полностью предоставили самим себе, тогдамы смогли бы выскользнуть наружу. Или чтобы нам попался тупой охранник,которого удалось бы обмануть и опять же удрать. Чтобы вырваться на свободу,нас, как минимум, должны плохо охранять. Ничего подобного, однако, непроисходило. Прошло двадцать четыре часа, а наша ситуация практически неизменилась. Мы оставались пленниками и по-прежнему были связаны. Охранникисохраняли бдительность, как стражи. Почти.

Если и были какие-то передышки, то лишь связанные с туалетом— всегда под строгим присмотром, что само по себе сопровождалось ощущениемунижения. Нам не давали ни еды, ни воды. Для меня это было нелегко, носмешанная человеческая и вампирская природа делает дампиров выносливее. Я могласправиться с ощущением дискомфорта, хотя быстро дошла до состояния, при которомубила бы ради чизбургера и хорошо, очень хорошо промасленной картошки фри.

Что же касается Мии и Кристиана… ну с ними дело обстоялонамного сложнее. Морои могут неделями обходиться без еды и воды — если получаюткровь. Без крови они могут продержаться несколько дней, прежде чем почувствуютдурноту и слабость, — при условии, что получают какое-то другое питание.Именно в таком режиме жили мы с Лиссой, когда сбежали, поскольку каждый день«кормить» ее я не могла.

Лишите мороев еды, воды и крови, и их выносливость резкопойдет на убыль. Я просто хотела пить, но Мия и Кристиан чувствовали себябезумно изголодавшимися. Они уже спали с лица, глаза горели лихорадочным огнем.И каждый последующий визит Исайи лишь усугублял проблему. А он постоянноспускался вниз, разглагольствовал в своей безумно раздражающей манере и передуходом снова пил кровь Эдди. В его третий визит было заметно, что Мия иКристиан практически истекают слюной. Тоже голодный, но постоянно насыщаемыйэндорфинами Эдди, по-моему, даже не отдавал себе отчета, где мы.

В таких условиях я по-настоящему спать не могла, но навторой день начала время от времени проваливаться в дремоту. Голод и истощениеоказывают такое действие. В какой-то момент я действительно заснула, что былоудивительно. Мне приснился сон — и я все время отчетливо осознавала, что этосон, — в котором я стояла на побережье. Я даже очень быстро сообразила,где именно. Побережье Орегона — песчаное, теплое, с раскинувшимся в отдаленииТихим океаном; Мы с Лиссой как-то ездили туда, когда жили в Портленде. Деньтогда был великолепный, но долго находиться на солнце она не могла. Врезультате мы быстро убрались оттуда, но мне всегда хотелось задержаться тамподольше и насладиться всем этим. Сейчас в моем распоряжении было столько светаи тепла, сколько пожелаю.

— Маленькая дампирка, — произнес за спинойголос. — Наконец-то.

Я обернулась в удивлении и увидела Адриана Ивашкова. На нембыли штаны цвета хаки, свободная рубашка и — в свойственном ему небрежном стиле— никакой обуви. Темные волосы ерошил ветер, руки в карманах; он стоял,рассматривая меня с фирменной усмешкой.

— Ты по-прежнему хорошо защищена, — добавил он.

В первое мгновение мне показалось, он смотрит на мою грудь,но потом я поняла, что его взгляд устремлен на живот. На мне были джинсы, топот бикини, маленький голубой брелок в виде глаза на этот раз свисал с пупка, азапястье обвивали четки.

— А ты снова на солнце, — сказала я. — Надополагать, это твой сон.

— Наш сон.

Я поводила носком ноги по песку.

— Как у двух человек может быть общий сон?

— О, люди постоянно видят общие сны, Роза.

Нахмурившись, я подняла на него взгляд.

— Я хочу знать, что ты имел в виду. Насчет тьмы вокругменя. Что это означает?

— Если честно, не знаю. Вокруг всех свет — кроме тебя.Ты утопаешь во тьме, и тьма у тебя от Лиссы.

Я почувствовала себя еще более сбитой с толку. Не понимаю.

— Не могу углубляться, — сказал он. — Я здесьне затем.

— Ты здесь по какой-то причине? — спросила я,скользя взглядом по серо-голубой воде; ее вид гипнотизировал.

Он шагнул вперед и стиснул мою руку, заставив посмотреть насебя. Все его легкомыслие исчезло. Он был смертельно серьезен.

— Где ты?

— Здесь, — ответила я недоуменно. — Как и ты.

Адриан покачал головой.

— Нет, я не то имею в виду. Где ты в реальном мире?

В реальном мире? Вокруг нас побережье внезапно сталорасплывчатым — словно кино не в фокусе. Спустя несколько мгновений картинкаснова прояснилась. Я напрягла мозги. Реальный мир. Внезапно возникли образы —кресла, охранники, гибкие наручники.

— В подвале… — медленно заговорила я. И вдруг всевоспоминания вернулись, вдребезги разбив красоту момента. — О господи,Адриан! Вы должны помочь Мие и Кристиану. Я не могу…

Адриан сильнее сжал мне руку.

— Где? — Мир снова задрожал и на этот раз невернулся в фокус. — Где вы, Роза?

Мир начал распадаться. Адриан начал распадаться.

— Подвал. В доме. В…

Адриан исчез. Я проснулась. Меня разбудил звук открываемойдвери.

В комнату ворвался Исайя в сопровождении Елены. При виде неея с трудом сдержала усмешку. Он излучал высокомерие, беспредельную подлость иабсолютное зло. Он лидер. У него хватает силы и могущества реализовывать своюжестокость. Но Елена? Она — лакей. Она угрожала нам и делала злобные замечания,но ее способность воплотить их в жизнь слабовата, она просто его напарница.Подлиза и полное ничтожество.

— Привет, детки, — хохотнул он. — Какчувствуете себя сегодня?

Ответом ему стали мрачные взгляды. Прошагав к Мие иКристиану, он остановился, заложив руки за спину.

— Никаких изменений настроения с моего последнего визита?Вы держитесь ужасно долго, и это расстраивает Елену. Видите ли, она оченьголодна, но, осмелюсь предположить, не настолько, как вы двое.

Кристиан прищурился и сказал сквозь стиснутые зубы:

— Пошел к черту!

Елена зарычала и метнулась вперед.

— Не смей…

Исайя взмахом руки остановил ее.

— Оставь его в покое. Просто придется чуть подольшеподождать, и, по правде говоря, это ожидание развлекает меня.

Взгляд Елены вонзился в Кристиана, словно кинжал.

— Признаться, — продолжал Исайя, тоже разглядываяКристиана, — я никак не могу решить, чего хочу больше: убить тебя илиприсоединить к нам. И то и другое имеет свои приятные стороны.