Юсур Томба работал в службе утилизации двенадцать лет и не раз бывал в хранилище полицейского управления. Он знал, что делать. Бесшумно пройдя вдоль стеллажей к конторке, он быстро пролистал журнал приходов, определил, где находятся нужные ему вешдоки — кровь моряны, собранная на улице Яблочкова, — и нашел на полке искомый ящик. Вся операция заняла около трех минут. Как обычно, Юсур положил в карман емкость с кровью моряны, а вместо нее вернул в ящик флакончик с обычной, человской. Когда-то давно, когда он только начинал работать в службе утилизации, Томба подкинул вместо человской крови собачью, то-то был скандал! Стоила ему эта шалость недельного заработка, и больше Юсур себе такого не позволял.

Томба закрыл ящик, вернулся на свое место и снял морок.

— Долго ты будешь копаться, Иван? — подал голос черноволосый «нюхач». — Сколько можно списывать эти номера?

Ершов, который как раз собирался незаметно зевнуть, от неожиданности чуть не поперхнулся — он-то считал, что черноволосый дремлет!

— Уже заканчиваю.

«Викинг» швырнул последний пистолет в ящик и, сложив блокнот, холодно посмотрел на Ершова:

— Вы читали наше предписание, сержант?

— Да. — Под этим взглядом Ершов машинально опустил руки по швам.

— Вы прочли, что наша миссия секретна?

— Да.

— Надеюсь на ваше благоразумие, сержант Ершов. Если вы хоть словом обмолвитесь о нашем визите, то о пенсии можете забыть. Это понятно?

— Так точно.

— Будь здоров, сержант! — Черноволосый весело хлопнул Ершова по плечу, и «нюхачи» вышли из хранилища.

«О пенсии можете забыть!» Мерзавцы! Сосунки! Думают, раз они служат в собственной безопасности, значит, могут себе позволить такое хамство!

Ершов закрыл дверь, бросил на стол ни в чем не виноватую фуражку и громко выругался — это всегда помогало.

Какая в принципе разница, как ведут себя эти молокососы? У них еще все впереди, а у него, сержанта Ершова, впереди только пенсия, и ставить ее под удар он не будет. Ершов вздохнул, снова, уже гораздо тише выругался и вернулся к кроссворду.

Фургон «Газель» с надписью «Интернет-магазин PRODAM.RU. Экспресс-доставка» ждал неподалеку от ворот городского полицейского управления. Юсур уселся за руль и вытащил телефон:

— Диспетчер? Это Томба. Мы подчистили в полиции. Кровь моряны у нас, а идентифицировать следы когтей будет невозможно. Можете выставлять счет.

* * *

Офис компании «JFK».

Москва, Малый Афанасьевский переулок,

16 сентября, суббота, 12.41

Профессор Серебрянц даже не понял, как это произошло.

Он шел в Библиотеку иностранной литературы, что на набережной Яузы, уже миновал мост и перешел на нужную сторону, когда около него резко, со скрипом, затормозил черный «БМВ» с тонированными стеклами.

— Профессор Серебрянц?

Не подозревающий подвоха ученый удивленно посмотрел на приоткрывшего дверцу мужчину:

— Да.

— А мы вас ищем.

— Для чего?

Задние дверцы автомобиля распахнулись, и два плечистых молодца с бритыми затылками и невыразительными глазами профессионально затолкали ошарашенного Серебрянца в машину.

— По какому праву?

Толстая лапа сидящего справа от профессора здоровяка с неожиданной аккуратностью сняла с него очки, а второй похититель ловко накинул на голову Серебрянца плотный черный мешок.

— Не разевай пасть, паскуда, — донесся с переднего сиденья голос главаря, — а то башку снесем.

Для подтверждения слов главного сидящий справа здоровяк легонько ткнул профессора в живот. У Серебрянца заколола печень.

— Я ничего не сделал.

Второй удар был более увесист, и бедный Лев Моисеевич замолк окончательно. Даже «бумажному червю» достаточно двух положительных опытов для выведения статистики.

Грубость похитителей отправила Серебрянца в «грогги». Сказать, что он был испуган, — значит, не сказать ничего. Лев Моисеевич буквально провалился в глубокий ужас. Он не пытался обдумать, кому и зачем мог понадобиться, он не пытался вспомнить, что он делал в последнее время и кому мог перейти дорогу, он просто затих между железобетонными плечами похитителей, предоставив им полную свободу распоряжаться своей судьбой.

Они ехали не очень долго. Здание, к которому подкатил «БМВ», располагалось в Малом Афанасьевском, совсем рядом с «Прагой». Это был великолепно отреставрированный и превращенный в офисный центр бывший доходный дом, с подземным гаражом, разумеется, поскольку сюда не раз привозили гостей с мешками на голове, и было бы неправильным выводить их из машин у блестящего парадного подъезда.

Серебрянца втолкнули в лифт, подняли на какой-то этаж и провели по длинному, покрытому толстым ковролином коридору. С тихим шорохом открылась дверь.

— У себя? — услышал профессор голос главаря.

— Я доложу. — Девушка, видимо, секретарь, щелкнула кнопкой. — Они приехали.

— Через три минуты.

— Подождите.

— Хорошо. — Главарь развернул профессора и ткнул его затылком в стену. — Стоять!

Со стороны секретарского столика раздалось мягкое постукивание по клавиатуре компьютера — девушка вернулась к делам.

— Может, перестанешь дуться? — нерешительно поинтересовался главарь. — Ну, выпил я вчера лишнего…

Девушка яростнее застучала по клавиатуре. Мужчина вздохнул и замолчал. Серебрянц подрагивал.

Дверь кабинета открылась через несколько ужасающе длинных минут.

— В общем, так: квартальным отчетом я недоволен, — повелительно бросил мужчина, выпроваживая посетителя. — Надо переделать.

— А что я могу? Все как есть.

— Кто из нас бухгалтер, я или ты?

— Я не зарабатываю деньги — я их считаю.

— После твоих подсчетов мне действительно начинает казаться, что я свои деньги зарабатываю, — рассмеялся хозяин кабинета. — Завтра утром жду только положительных результатов.

— Я постараюсь.

— Вот именно. — Обладатель повелительного голоса остановился напротив Серебрянца. — Это он?

— Угу.

Лев Моисеевич понял, что его пристально рассматривают.

— М-да… Таким я его и представлял. В кабинет.

Профессора отклеили от стены, провели несколько шагов, усадили в кресло и сдернули с головы мешок.