Лаг-Ни отвернулась. Щёлкнула плазмоганом. Сделала вид, что увлеклась проверкой магазина.

«Беседа кончена», – подумал я. Но ошибся.

– Вам этого не понять, – сказала девушка. – Вы, как и многие, привыкли заботиться только о своей шкуре… Стражи не могут рисковать Храмом.

– А что ему сделается? Это такая громадина – даже если бандиты прорвутся внутрь, они на неделю увязнут в боях! А диверсионные группы будут атаковать их с тыла. И для Гин-Малла с его отморозками всё обернётся очень плохо!

– Стратег хренов, – поморщилась Лаг-Ни, – тебе б только в цифровые игрушки резаться… А про двести пятьдесят гражданских ты забыл?

Бинк помрачнел:

– Паломники? Здесь, в Храме?

– Да, вояка!

Капустин почесал затылок:

– А не проще их выпустить?

– Ты сам-то понял, что сказал?

– Понял… Но, может, это меньший риск, чем оставаться в Храме? В конце концов, зачем бандитам гражданские?

– Действительно, на фига им заложники… – выдавила Лаг-Ни. – Эти уголовники – все как один, гуманисты и альтруисты. Поэтому начали с того, что убили больше тридцати человек. Из них – половину гражданских…

Повисло молчание.

Мы смотрели куда-то на украшенные рельефами стены. Охранница что-то проверяла в своей винтовке. Или делала вид, что проверяет…

– Извини, – пробормотал я.

– Двести пятьдесят человек… – сухо сказал Бинк. – Если раздать им плазмоганы – это неплохое подспорье для защитников…

Лаг-Ни качнула головой:

– Кому раздать – старухам, женщинам, детям? Большая часть – никогда не держала в руках настоящего оружия… Но главная беда не в этом. В Храме – нет лишних винтовок. Всё-таки это – Храм, а не крепость.

Она отошла от нас – ближе к тому месту, где в стене открывался проход. Достала из накладного кармана кремовых брючек что-то вроде носового платка. Развернула, постелила его на камне. А платок вдруг начал расти на глазах – увеличиваясь и утолщаясь. Через полминуты это был уже настоящий коврик – размером не меньше тех, что берут на Земле в поход всякие спортивные девчонки.

– Удобная штука, – восхитился Дима.

– Да, – холодно ответила она, разуваясь и присаживаясь на коврик. Больше не проронила ни слова.

Наверное, она уже жалела, что так много нам рассказала.

С другой стороны, я не верю в наивность Эви-Мара. Если б он опасался, что охранница выболтает что-то важное, доверил бы этот пост кому другому. Например, вредному старику Вогсу…

Да и что особенно секретного она нам поведала?

Бандиты не зря так уверены в своих силах. Вероятно, им прекрасно известно, что защитники малочисленны и плохо вооружены. Запасы продуктов тоже, скорее всего, ограниченны. И вовсю расходуются на питание огромной массы гражданских…

Через считаные дни без всякого штурма положение в Храме станет критическим.

Лаг-Ни верно сказала: Храм – не крепость. И это тоже не является военной тайной.

Вообще, если кому в Долине что-то из сказанного и было неизвестно – так это нам троим…

Дима встал и нервно прошёлся вдоль окружавшей нас невидимой преграды. Лаг-Ни молча следила за ним пристальным взглядом.

– Сядь, не мельтеши, – попросил Бинк.

Капустин вздохнул:

– Что-то мне тоскливо…

– Я сказал, сядь. Не нервируй девочку.

Дима буркнул:

– Ничего, потерпит, – но всё-таки опустился на пол, закрыл глаза и добавил: – Просто обидно – неужели вся наша затея не стоила ломаного гроша?

Если Храм падёт – тогда он прав…

Вслух я сказал:

– А это ещё посмотрим!

Жизнь – штука изменчивая.

Всего пару дней назад я очнулся один среди пустыни – почти без воды и надежды выбраться. Тогда я даже заорал от отчаяния и одиночества, хриплым голосом оглашая дикие пески…

А сейчас были и вода, и еда. И товарищи – рядом.

И место достаточно людное…

Поблизости симпатичная тюремщица с плазмоганом. А где-то за этими стенами ещё триста человек, мечтающих навязать нам свою компанию.

То есть одиночество не грозило при любом раскладе…

Но почему-то я опять готов орать дурным голосом.

Капризное существо – человек…

– Терпеть не могу ждать, – хмуро озвучил Бинк.

– Серьёзно? – выдавил Дима. – А я думал, ты ловишь кайф оттого, что мы торчим в этом пузыре…

– В стасис-коконе.

– Какая разница! Интересно, сколько мы тут уже паримся?

– Откуда я знаю? Спроси у Лаг-Ни.

Капустин усмехнулся, облизывая губы. И озвучил по-русски:

– Угу, я б много чего у неё поспрашивал… Только ведь не ответит, стерва!

Девушка и правда старательно нас игнорировала.

Сидела на коврике, скрестив ноги. Ладони покоились на коленях, взгляд устремлён куда-то сквозь нас, в пространство… Если б не снятая с предохранителя плазменная винтовка, лежавшая рядышком на полу, фиг догадаешься, что это милое существо поставлено нас караулить.

– Она что, шмайса объелась? – буркнул Капустин.

– Нет, – вздохнул Бинк. – Она – медитирует… Воспаряет над унылой реальностью, возносится к неведомому, прекрасному… В общем, хрен его знает, куда она возносится!

Дима нахмурил брови:

– Значит, вот как? – Повернул голову к охраннице и сердито уточнил: – Типа, мы трое – унылая реальность. А неведомое, прекрасное – это, наверное, душка Эви-Мар?

Разумеется, никто не удостоил его ответом.

– Когда блондинка думает, волосы темнеют!

Ноль реакции.

Капустин не сдавался. Он подмигнул мне и громко сказал:

– Такая серьёзная… Интересно, сколько ей лет?

Я пожал плечами и ляпнул:

– Лет сорок…

– А выглядит она на все сорок пять!

С нашей стороны это было бессовестной ложью. Но в лице девушки ничто не дрогнуло.

– Кукла, – пробурчал уязвлённый Капустин.

– Да нет, – заметил Бинк, – теперь-то она всё правильно делает. Нечего болтать с арестантами…

Я мрачно кивнул.

Очень правильная девушка.

Повернулся к хоббиту и спросил по-русски:

– Стасис-кокон правда можно разорвать?

– Можно… А смысл?

– Потерпим ещё часик… И тогда будет видно – есть ли смысл…