– А если ты на кухне роняешь, к примеру, сэндвич и он падает, не перевернувшись, кладешь ли ты его обратно на тарелку или выбрасываешь?

– Нельзя класть обратно на тарелку еду, упавшую на пол! Подумай о бактериях, – сказала Моника.

– Вот видишь. У тебя есть стандарты.

– А у тебя их нет? – спросила она.

– О да, конечно есть. Но они более низкие. Чуть выше нуля.

– Хазард, ты сильно превышаешь скорость, – уставившись на приборную доску, сказала вдруг Моника.

– Ой, извини! – Он нажал на педаль тормоза. – Боюсь, у меня маленькая проблема с правилами. Мне говорят о правиле, и я хочу нарушить его. Я никогда не соблюдаю ограничения по скорости – буквально или в метафорическом смысле.

– Мы действительно полные противоположности, – заметила Моника. – Вот я люблю хорошие правила.

– Желтая машина, – произнес Хазард, обгоняя сверкающую «Пежо-205», и Моника с недоумением посмотрела на него. – В твоей семье никогда не играли в «желтую машину»?

– Гм, нет. И как в это играют?

– Ну, когда видишь желтую машину, говоришь: «Желтая машина», – объяснил Хазард.

– А кто выигрывает? – спросила Моника.

– На самом деле никто, – ответил он, – потому что игра никогда не кончается. Продолжается бесконечно.

– Это не очень-то стимулирует интеллект, а?

– А чем же тогда заняться в семейных автомобильных поездках? – спросил Хазард.

– У меня была записная книжка, в нее я записывала номера машин, которые мы обгоняли, – сказала она.

– Зачем? – поинтересовался Хазард.

– На тот случай, если снова увижу одну и ту же.

– И видела?

– Нет, – призналась она.

– Ну, тогда пусть остается «желтая машина», спасибо. А что, «Правдивая история» тоже сотворила с тобой волшебство?

– Ну да, – ответила Моника. – В каком-то смысле она спасла мой бизнес. Организация арт-классов повлекла за собой другие вечерние мероприятия, и потом Алиса с Джулианом постоянно представляют кафе в Instagram, привлекая кучу новых клиентов. Возможно, мне придется даже нанять еще одного баристу. До того как нашла тетрадь, я думала, банк может прекратить поддержку, и я потеряю кафе, а вместе с ним все мои сбережения.

– Это потрясающе! – Потом Хазард добавил более осторожно: – А эта тетрадь помогла тебе разобраться с любовными делами? Теперь у тебя с Райли все хорошо?

Он надеялся, она не сочтет его чересчур любопытным.

– Ну, мы действуем по обстановке. Плывем по течению. Ждем, что произойдет дальше.

– Не пойми меня превратно, но ни одно из этих выражений у меня не ассоциируется с тобой, – сказал Хазард.

– Знаю, – с улыбкой отозвалась она. – Я пытаюсь быть более беззаботной. Должна сказать, это нелегко.

– Но ведь Райли через несколько месяцев улетает, да? В начале июня?

– Да, но он пригласил меня поехать с ним.

– И ты поедешь? – спросил Хазард.

– В данный момент я понятия об этом не имею, что мне совершенно не свойственно, – ответила она.

– Наверное, быть Райли так легко, – заметил Хазард.

– Почему?

– Идти по жизни с такой беспечностью, представлять все простым и плоским… – сказал Хазард. – Желтая машина.

– Знаю, ты не имел это в виду, но, судя по твоим словам, он какой-то тупица.

Разумеется, он не имел этого в виду.

Моника сбросила туфли на высоком каблуке и положила узкие ступни на приборную доску. Одно это невольное движение показало Хазарду, как сильно она изменилась.

– С тех пор как познакомилась с Райли, я здорово изменилась, – словно прочитав его мысли, сказала она.

– Не меняйся слишком сильно, ладно? – попросил Хазард.

Моника ничего не ответила.

Они ехали еще час по более узким и менее шумным дорогам, где асфальт уступил место грунту.

– Слушай, если верить гугл-карте, мы доехали до места! – сказала Моника, когда они въезжали в какую-то образцовую деревню, которая послужила бы идеальной съемочной площадкой для Голливуда. Из каменной церкви медового цвета доносился праздничный звон колоколов. – Я не знала, что в церквях проводят однополые свадьбы.

– Вообще-то, нет, но вчера они официально зарегистрировались в ратуше, а это благословение. Полагаю, обряд проведут как при традиционной свадьбе, но немного другими словами, – ответил Хазард.

Они припарковали микроавтобус и последовали за нарядной толпой ко входу в церковь.

По пути на прием Моника зашла в туалет, чтобы проверить, не размазалась ли тушь. В церкви при виде двух невест, одетых в белые платья в пол, она немного всплакнула. Свадьбы всегда так на нее действовали, даже если она не знала брачующихся. Конечно, для пары это в основном счастье, но она отдавала себе отчет, что чуть-чуть завидует и сожалеет. Хазард подождал ее, и они вместе вошли в шатер. Вход был украшен белыми розами, и с каждой стороны стоял официант с серебряным подносом, на котором были расставлены бокалы с шампанским. Моника с Хазардом взяли по бокалу.

– По-моему, Райли говорил мне, что в Таиланде ты бросил пить, – заметила Моника.

Или Алиса сказала ей об этом? Во всяком случае, она не сомневалась, что кто-то это сказал.

– Ах да, бросил, – ответил Хазард. – Я пил слишком много. Но не то чтобы я был алкоголиком или типа того. По особым поводам я могу выпить бокал или два. Как в данном случае. В последнее время я целиком за умеренность.

– Это правильно, – одобрила Моника, которая считала самоконтроль недооцененной формой мастерства; ей все больше и больше нравился Хазард. – Не забудешь, что тебе предстоит везти нас домой?

– Ну конечно, – ответил Хазард. – Но мы уедем через несколько часов и невежливо будет отказываться, не так ли? – И он, подняв бокал, сделал большой глоток. – Что, по-твоему, в меню? Курица или рыба?

– Я предпочла бы рыбу. Тушеный лосось, – сказала она.

Моника веселилась от души. Хазард непрерывно отпускал несколько истеричные комментарии по поводу других гостей, несмотря на то что он знал только Родерика и двух невест. Они с Моникой делились историями о свадьбах, на которых побывали в прошлом, как изумительно романтичных, так и совершенно провальных.

На этом, так сказать, свидании с мужчиной, с которым она на самом деле не встречалась, Монике было легко и приятно. На каждой предыдущей свадьбе, где ей довелось побывать, она ловила себя на том, что мысленно прокручивает вперед свои нынешние отношения с мужчиной. Она мысленно намечала, в чем ее свадьба будет другой, какие из ее родственниц могут быть фотогеничными (но не слишком) подружками невесты и кого он может выбрать шафером. Во время службы она бросала на него косые взгляды, проверяя, переполняют ли его эмоции и обуревают ли его те же мысли.