– Понимаю, – вздохнула я, – иобязательно расскажу тебе, как продвигается расследование. Но лучшее, что тысейчас можешь сделать, – это сидеть тихо, не высовываясь. Пусть Алладумает, будто ее план удался. Кстати, что она вынула из-под паркета?

– Сумочку, вроде косметичку, –ответила девочка, – небольшую, черную.

– Ты ничего не видела! И не слышала! Проссору Аллы с Зоей не знаешь! О Лиде понятия не имеешь! Ясно?

– Ага, – расстроенно кивнулаЛапочка, – если так надо себя вести, чтобы Алку посадили, то будьпо-вашему.

– Я сейчас пойду к Лиде.

– Хорошо.

– А ты запри дверь.

– Ладно.

– Повесь цепочку.

– У нас ее нет.

– Задвинь щеколду и никому не открывай,даже знакомым. Алле в особенности.

– Поняла.

– Девочки из класса придут, коллеги ИиВадимовны позвонят, нищенка с младенцем попросит воды попить, сосед оратьстанет: «Открывай, вода на голову льет», – даже не вздрагивай. Молчи,пусть считают, что дома никого нет. В школу пока не ходи.

– А уроки? – забеспокоилась девочка.

– Позвони ребятам, узнай задания и делайих самостоятельно.

– И на похоронах мамы Ии мне нельзяпоказаться? – дрожащим голоском спросила Лапочка.

– Когда погребение?

– Сказали, на этой неделе тело неотдадут, оно зачем-то ментам нужно.

– Значит, сиди пока дома, я тебе будузвонить несколько раз в день.

– Спасибо, – прошепталаЛапочка. – Огромное, невероятное спасибо! Я очень аккуратная, выполню все,как приказали! Но и вы сегодня вечером звоните. А может, зайдете еще раз?..

Лида открыла мне дверь без всякой опаски. Онане задавала вопросов, просто распахнула створку и мирно произнесла:

– Здравствуйте. Вы к кому?

– Разве можно в наше время проявлятьтакую беспечность? – не удержалась я от замечания. – Хоть быпоинтересовались, кто за дверью…

Лида звонко рассмеялась.

– Думаете, мне ответят правду: пришлиграбить, убивать, насиловать? Прикинутся коробейниками или слесарем. Вон всоседнем доме четыре квартиры обворовали, женщина стучалась, с ребенком наруках. Не попрошайничала, не ныла, просила соску помыть. Дескать, младенецвыплюнул прямо на пол, обдайте кипяточком, я в квартиру не зайду, снаружиостанусь…

– А у нас люди добрые, – подхватилая, – дверь не запирали, пустышку забирали, уходили на кухню, спустя пятьминут возвращались, тетке соску отдавали и до свидания. И только утром,собираясь на работу, обнаруживали: у одних кошелек с полочки пропал, у другихмобильник, у третьих пальто дорогое.

– Она и в вашем доме поорудовала? –всплеснула руками Лида.

Я вынула удостоверение и протянула его ей.

– Нет, я связана с правоохранительнымиорганами, отсюда и информация. Разрешите войти?

– Пожалуйста, – вежливо ответилаЛида. – Но угостить чаем не могу: ремонт на кухне затеяла, живу без плитыи холодильника, даже заварки нет.

– Мне не поесть хочется, апоговорить, – улыбнулась я.

– Вы, наверное, в связи со смертью ИиВадимовны? – догадалась Лида.

– Знаете об убийстве?

– Конечно, – закивала она, запираядверь. – Весь дом гудит, никто поверить не может, что Ию Вадимовну убили.Замечательная женщина была, правда, строгая, подростков с подоконникапрогоняла, курить им тут не разрешала. Но ведь за такое убивать не станут, тричетверти москвичей тогда на тот свет отправить придется. Идите в комнату, неубрано у меня, правда, не ждала я гостей.

– А Зоя тоже была хорошей? –спросила я, садясь в кресло, застеленное ковровой накидкой.

Лида накинула на плечи кофту.

– Наивная она, Зойка, влюбчивая. Если ктоей понравился, все, лучшим другом считала. Сколько раз я ей говорила: «Будьосторожна, не доверяй человеку сразу, отношения строятся годами». Нет, слушатьменя не желала.

– Вы дружили?

– Одно время очень тесно, затем поссорились,вернее, Зоя со мной поругалась, но, когда узнала, что я ни при чем, миритьсяпришла. Она очень открытый человек, может признать свою ошибку… Могла… Я всеговорю о ней, как о живой… – грустно констатировала Лида.

– Если не секрет, из-за чего ссора вышла?

– Из-за Аллы, – без всякого признакаволнения ответила молодая женщина, – это наша одноклассница. Она к нам несразу пришла, лет, наверное, в десять, и сразу мне не понравилась. Уже тогдабыло ясно: Алка хитрая, жадная, врет много. Зою все любили, она многих к себеприглашала, Ия Вадимовна хоть и строгая, но не жадная, у них дома очень хорошобыло.

Я внимательно слушала Лидию, ее рассказ неказался оригинальным. Жила-была девочка Зоенька, отнюдь не красавица, новеселая и компанейская, в ее семье особого достатка не водилось, зато в избыткеимелось хорошее настроение и отсутствовала злоба. К Зое в гости ходили целымклассом, она дружила со всеми, но секретами делилась лишь с Лидочкой, маленькихсоседок связывали крепкие узы, а потом в школу пришла новенькая и влезла междуними.

– Зойка очень наивная, – вздыхая,повторила Лида, – ей легко можно было голову задурить. Вот Алка истаралась. Ей, правда, дома несладко жилось, отец мать бил, и дочеридоставалось, она с синяками в школу приходила. Одевалась Алка бедно, но, сдругой стороны, у нас в классе очень уж обеспеченных детей не было, у половиныучащихся неполные семьи, но никто не жаловался, а Алка постоянно ныла, думала,ей послабление дадут. Зойке ее жалко было до слез, вот она Алку и пригрела. Так ним просто жить переехала. Как ни зайду, Алка сидит, чай хлебает, суп жрет, икофта на ней знакомая, тети Ии…

Сначала Лида пыталась открыть Зое глаза,говорила:

– Алке с тобой дружить выгодно. И поест,и попьет, и оденется на дармовщинку.

Но Зоя упорно отвечала:

– Ты ее просто ревнуешь, Аллочка нетакая.

Шли годы, Крон помогали Алле, у которой умерлиродители. Зоя отчего-то ощущала некую вину перед одноклассницей, говорила Лиде:

– У меня-то все хорошо. А вот Аллочке невезет.

– Интересно, в чем? – не вытерпела одинраз Лида. – Квартиру она имеет, с голоду не помирает, живи и радуйся.