Заголовок придумал Клем, так что Клему и объяснять: «В пьесе Жана Поля Сартра “Нет выхода”[90] есть знаменитая строчка: “Ад – это другие”, что отлично соответствует стереотипным текстам рок-групп. Но также повсюду можно увидеть знак No Exit, а это значит, что скрыться от Blondie невозможно. Что бы ты ни делал, тебя всегда будут знать как “этого из Blondie”. И Дебби тоже всегда будет Blondie».

И правда: когда Гэри Кёрфёст работал со мной как с сольной певицей, он очень растерялся из-за того, что не может называть меня Blondie, несмотря на то, как устойчиво это имя ассоциировалось со мной. Однако в контракте группы было обозначено, что Blondie – это коллектив, и я не могла использовать это имя без остальных. Одним из них был Крис. Я бы никогда, ни за что не стала выпускать что-то под именем Blondie без Криса, потому как он наравне со мной стоял у истоков группы. Мы были партнерами и вместе построили все с нуля. В то же время некоторые из тех, кто когда-то играл в группе, считали, что имеют полное право на это имя.

После того как мы решили не приглашать Фрэнка Инфанте и Найджела Харрисона, они подали на нас в суд. Несмотря на то что они не собирались работать с группой, они потребовали, чтобы им тоже была назначена доля от нашего будущего дохода. Однако суд Нью-Йорка решил дело в нашу пользу. И обновленная Blondie вернулась к жизни вместе с Ли Фоксом и Полом Карбонара – а также со мной, Крисом, Клемом и Джимми.

Мы решили, что до выпуска альбома дадим несколько концертов в Британии и Европе. Все костюмы для тура придумал дизайнер Томми Хилфигер. Он отлично поработал. Парни выглядели очень эффектно, а у меня были великолепные кожаные юбки. Чтобы прощупать почву, мы поехали в Англию. С последнего альбома Blondie прошло семнадцать лет, и мы не знали, как нас примут. Но нас встретили волной признательности и одобрения. Это было замечательное чувство – видеть, что Blondie кое-что значит для людей. Думаю, наших фанатов радовало, что мы все еще живы и к тому же играем новую музыку, которая соотносится с нашим настоящим, а не только прошлым.

Рутина во время тура шла по привычной старой схеме, хотя на этот раз все ощущалось упорядоченнее. Разумеется, случались разногласия, но у нас наконец-то был хороший менеджер, который понимал человеческую природу, мог вмешаться и уладить любой спор. И мы стали старше. Может, мудрости у нас и не очень-то прибавилось, но, думаю, мы поняли, что у нас есть кое-что важное – наши собственные взаимоотношения и уникальный звук. Пора было перестать вести себя по-детски и начать работать на износ, чтобы стать лучшей версией нашей группы.

За месяц до выхода альбома мы выпустили первый сингл – Maria. Он сразу же взлетел на первое место в Британии и возглавил чарты еще в тринадцати странах. Это значило, что люди ждут нового альбома. No Exit вышел на независимом лейбле нашего менеджера, Beyond Records, в феврале 1999 года и занял третье место в Британии. Он даже попал в топ-20 в Штатах. Рейтинг в чартах еще не всё, но это было здорово!

Тур завершился свадьбой. Крис женился на своей подруге, актрисе Барбаре Сикуранза. Мы были в Лас-Вегасе, и они тайком сгоняли в церковь, где обвенчались. Думаю, они не хотели поднимать шумиху вокруг своей свадьбы. Они хотели, чтобы она стала их личным, тихим и романтичным праздником. Честно говоря, я очень расстроилась. Я думала, что пригласят хоть кого-нибудь из группы, меня в первую очередь. Но, возможно, Барбаре было бы неловко венчаться в присутствии вездесущей бывшей Криса. На ее месте я вполне могла бы поступить так же. Теперь их браку уже почти двадцать лет, но поначалу ей, наверное, было тяжело: она знала, как близки были мы с Крисом. Мы с ней никогда не садились и не обсуждали это в духе: «Он мой муж», «Он мой бывший». Думаю, мы повели себя куда более мило и естественно, ближе познакомившись и научившись по-человечески относиться друг к другу, несмотря на возможные страхи и беспокойства. Крис – любящий человек. Не думаю, что он мог бы сделать что-то, из-за чего мне или Барбаре стало бы некомфортно. Он нежный и великодушный. На самом деле мне никогда не хватает хороших слов, чтобы его описать.

Когда начался тур Blondie, меня снова закрутил водоворот рутинных интервью. Таковы правила игры. Я сбилась со счета, сколько раз меня спрашивали о моих отношениях с Крисом, но я всегда отвечала одинаково. Крис – один из самых значимых людей в моей жизни, если не самый значимый. Я искренне его люблю и всегда буду любить. И я крестная мама его дочек, Акиры и Валентины. Печально, что нам пришлось пройти через такие суровые испытания. Брак или союз может развалиться из-за одних только финансовых проблем, а у нас, помимо них, было много других. И мы еще не раз будем испытывать сомнения – когда нам покажется, что все рушится и так больше продолжаться не может.

ДЛЯ МЕНЯ НОВОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ НАЧАЛОСЬ С ГЛУПОГО происшествия. Мы были в Лондоне, автобус мог отправиться в любую минуту, нам предстояла долгая дорога, поэтому я в последнюю секунду решила купить себе сэндвич. Мы находились на Кенсингтон-Хай-стрит, и там работал магазинчик – теперь он сгорел, – где раньше продавались неплохие сэндвичи. Так что я перебежала дорогу и бросилась к нему. Только на этот раз стеклянная дверь была закрыта, и я с размаху влетела в свое отражение. Хрясь! По всему магазину разнесся звук удара! Перед тем как отключиться, я мельком успела увидеть ошеломленные лица покупателей. В полубессознательном состоянии я лежала на тротуаре, а наш тур-менеджер Мэтью Мерфи наклонился надо мной и спрашивал, в порядке ли я. К собственному удивлению, я действительно была в порядке. Не помню, купила ли я в итоге сэндвич, но помню, как, сгорая от стыда, садилась в автобус с окровавленным носом и красной шишкой на лбу. Потом выскочили фингалы под глазами. Так я получила сотрясение мозга. Не думала, что можно его заработать, просто врезавшись в дверь.

Помните таких извивающихся сегментированных бамбуковых змеек? Ну знаете, дешевые маленькие игрушки, продававшиеся в китайском квартале? Эти змейки умели ползать горизонтально, но не умели вставать вертикально и издавали такие деревянные щелчки. В общем, после того как я влетела в стеклянную дверь, моя спина начала щелкать и скрипеть примерно как деревянная змейка. Я пробовала лечиться массажем и хиропрактикой. Что-то помогало, от чего-то было только больнее. Мне больше нравилась акупунктура, потому что где есть «пунк», там и до «панка» недалеко[91]. (Панковское мировоззрение – упрямо придерживаться андеграундного дзена – очень мне помогло.) Вместо того чтобы идти куда-нибудь, где мне вправят спину, я сажусь на корточки, как сельские женщины на рынке, а потом просто падаю на пол. С силой откидываясь назад, шлепаюсь на землю и во время этих движений слышу заветный щелчок в спине. Потом немного кувыркаюсь и тянусь. Приятное ощущение, когда ты удачно и самостоятельно выправляешь себе спину. Ха!