о пальто, произнёс Уильям.

— А ещё у него панический страх быть накормленным и искупанным. Чего только нет в головах у этих психов. А вы разве не будете забирать его в участок?

— Нет, нам нужно идти. Прощайте.

— Всего хорошего.

Джонатан не разговаривал целый день. Он был разбит. Ему предстояло очень многое обдумать.

16.

— Ну здравствуй, — протянул Артур, запирая дверь 27 палаты изнутри. — Когда мы виделись в последний раз?

— В 88-ом, — дрожащим голосом ответил Косминский.

— Правильно. Вот видишь, не такой уж ты и дурак, как говорят. А значит расскажешь мне, что я хочу.

— Прости, не помню твоего имени. Знаешь ли, не ты один пытал меня тогда. Я не сознаюсь и сейчас.

— Я Артур. И я могу обвинить каждого в этой клинике в том, что он Потрошитель, это только формальность. Все вы здесь — лишь расходный материал. Но я пришёл не для того, чтобы вспоминать былое. К тебе заходили двое. Я прав?

Потрошитель долго смотрел на него. Вспоминал, как Артур тренировал на нём жестокость и бесчеловечность. Сначала молодой полицейский не хотел делать больно еврею. Но под давлением со стороны Фредерика Абберлайна вошёл во вкус.

Косминский вновь ощутил боль в пальцах, суставах. Прошёлся языком по ямке — следу от выбитого полицией зуба. Тогда это казалось испытанием, через которое нужно пройти. Общее благо требовало общих жертв. Но сейчас он боялся. Боялся, что огромного роста усатый полицейский заберёт у него его жалкую жизнь. Тот Потрошитель, который в 88-ом совершил 5 жесточайших убийств, остался далеко в прошлом. Он не боялся увечий, потому что глубоко верил в своё дело. Верил, что оно принесёт пользу. А теперь он боялся. Словно собака, которую всю жизнь били железным прутом, а теперь она увидела тот самый прут на улице. Возможно никто и не будет избивать её, но она безвольно боится до оцепенения. Начинает сворачиваться, дабы защититься.

— Можешь меня не бояться, — успокоил его Артур. — Я пришёл не по рабочему вопросу, а по собственной инициативе. У меня, можно сказать, небольшой отпуск. Поэтому я не собираюсь бить тебя или что-то в этом роде. Я вот подумываю на пару дней съездить в Саутгемптон по делам. Теперь скажи, они были здесь?

— Да, — ответил Аарон. — Заходили сегодня утром.

— И о чём же вы говорили?

Косминский тревожно сглотнул. Раньше, он мог совершенно спокойно врать, уходить от обвинений. Но трезвый ум давно покинул его. Пусть он и считал себя здоровым, но это далеко не так. Аарон начал лишаться разума в далёком 88-ом. С годами всё только усложнялось. Панические атаки, галлюцинации, апатия, страх перед едой и купанием. Полное отсутствие женщин в жизни — не считая сестры — заставляло его развлекать себя самому. В итоге это окончательно свело его с ума. Изредка рассудок возвращался к нему, как, например, во время разговора с Джонатаном.

— Возможно, — неуверенно проговорил Аарон, — он мой сын.

Артур удивлённо наклонил голову.

— Чего?

— Мы говорили об этом. Я знал его мать, которую впоследствии убил Потрошитель. Мэри Джейн Келли.

— Ты сам себе могилу роешь. Получается, сынишка весь в отца. Нет, не делай такое лицо, будто не понимаешь, о чём я. Ты Джек-потрошитель, это очевидно. Я бы мог избить тебя до полусмерти, мог бы отомстить за убитых тобой женщин, но… ты слишком жалок. Жизнь и так наказала тебя, хуже я уже не сделаю. Кто-то говорит, что нужно уметь прощать, никогда не соглашался с этим мнением.

— Я и не просил прощения.

— Знаю. Просто хочу сказать, что судьба всё расставит на свои места.

17.

Саутгемптон не сильно отличался от Брайтона. Такой же морской город. Вот только его улицы были практически забиты рабочими, мечтающими о новой жизни. Ведь именно в Саутгемптоне начнётся плавание самого большого в мире корабля — “Титаника”. Уильям знал практически всё о нём: его строение, историю, даже членов экипажа. Он также знал, что билет на это чудо человеческой мысли, представленное огромным куском плавучего металла, стоит вовсе не человеческих денег. Третий класс, предназначенный для бедных рабочих, наверняка уже был забит под завязку. Второй и, тем более, первый класс Уильям потянуть не мог. Это означало, что ему придётся совершить путешествие на самом заурядном корабле.

— Подъезжаем к порту, — заверил полицейский.

“Титаника” всё ещё не было видно за огромными зданиями. Уильям волновался, пара мгновений отделяла его от лицезрения чуда техники. Вот из-за дома показалась труба. Потом ещё одна. Здания расступились. Это он. Самый большой корабль в мире. Настоящий плавучий городок. Четыре толстые трубы, выходящие из сердца “Титаника”, напоминали сигары. Совсем скоро эти сигары подожгут.

— Гораздо больше, чем я представлял! — восхитился Уильям.

Он непрерывно смотрел на приближающийся корабль. Пока парень не замечал, что в порту вообще нет других судов.

— Он прекрасен, — подытожил полицейский.

— Ты действительно хочешь, чтобы мы поплыли на нём?

Уильям кивнул.

— И куда ты говоришь?

— В Нью-Йорк.

— Не к добру всё это. Какое пафосное название. “Титаник”. В древнегреческой мифологии титаны — злобные гиганты, низвергнутые в глубины Тартара — что-то наподобие ада.

— Я думал, ты не веришь в подобную чушь.

— Не верю. Но не хочется отправиться в Тартар вслед за ним.

— Не нагнетай. “Титаник” — самое надёжное, что вообще когда-либо было создано. Он имеет 15 отсеков, которые в случае чего могут закрыться, ещё он обшит закалённой сталью, а ещё…

— Избавь меня от погружения в мир технических характеристик этой посудины.

— Смотри, мы почти в порту.

— Если я не ошибаюсь, тут должны быть ещё корабли. В Брайтоне были, я видел их издалека.

— В самом деле. Нужно узнать, почему он один.

Прибыв порт и выслушав восхищённые вздохи Уильяма, Джонатан слез с лошади. Полицейский последовал его примеру. Кони недовольно фыркнули.

— Оставим их прямо здесь, — сказал Келли, указывая на небольшой паб. — Думаю, констебль сможет отыскать их тут.

Уильям заметил вывеску “White Star Line”, так называлась компания, которой принадлежал “Титаник”. Они вошли в просторный богато украшенный зал. Слишком просторный и слишком богатый для Саутгемптона. На кассе сидел улыбчивый юноша, который беседовал с роскошно одетым мужчиной с усами.

— Прошу прощения, сэр, не могли бы вы рассказать, где же все корабли? — влез в их разговор Уильям.

— Что за нахал?! — крикнул роскошных мужчина. — Я и так сейчас зол, не подливайте масла в огонь.

— Сэр, повторю, я не могу угомонить шахтёров. Поймите, это не в моих силах. Даже не в силах моего начальства. При таких обстоятельствах мы вообще должны были отложить рейс, но компания