Комната Уильяма куда проще: не имела в себе излишеств, но смотрелась достойно. Каюта была кипельно белой. Пара кроватей, кресел, диванов и столиков. Она явно рассчитана на двоих. Через несколько минут в двери появился мужчина лет сорока. Он выглядел робким и растерянным.

— Добрый день, — заговорил он. — Вы тоже…

— Да, я плыву с вами. Как ваше имя?

— Томас Байлз. Я священник.

— Уильям Осмонд. Я бывший полицейский. Зачем вы плывёте в Нью-Йорк, сэр?

— Я буду нести службу на свадьбе своего брата, вашего тёзки. А вы?

— Я хочу… Скрыться от прошлого.

— От него не скроешься. Ведь как говорил…

— Прошу, избавьте меня от ваших святых цитат. Хорошо, что бо́льшую часть плавания я буду гулять по палубам вместе со своим другом.

— И где же ваш друг?

— Он пассажир первого класса.

— Не такой уж он и друг, раз оставил вас.

— Вы понятия не имеете, о чём говорите. Скоро отплытие, значит мне пора.

— Да хранит вас Бог, мистер Осмонд.

2.

— Не повезло мне с соседом, — бросил Уильям при встрече с Джонатаном.

— А вот я живу один. Каюта меньше, чем у остальных, но зато я в гордом одиночестве. С кем тебя поселили?

— Со священником.

— Для тебя это проблема? Обычно это достойные люди, можно многому научиться у них.

— Просто я не верю в этот бред. Ничего этого нет, судьбы нет. Человек сам властен над своим будущем.

— Твоё дело, — Джонатан скривился.

— Да ты веришь во всё это! Уж не думал, я полагал, ты человек, который всему может найти объяснение. А ты, оказывается, простачок.

— Это не твоё дело. К тому же я верю не в ту концепцию религии, которую нам преподносят в церкви. Но тебя это не касается, — Келли посмотрел на часы. — Отплытие через пару минут.

По прошествии некоторого времени раздался громкий гудок.

— Поздравляю с началом новой жизни, — Уильям положил руку на плечо убийцы.

Корабль загудел, зашевелился. Сотни людей побежали на палубы, чтобы помахать рукой собравшимся в порту. К слову, порт Саутгемптона был уже не так пуст, как вчера. Откуда-то взялись два парохода “Оушеник” и “Нью-Йорк”, а также куча мелких буксиров. Это они начали тянуть “Титаник”, только после этого он смог продолжить движение самостоятельно. Уильям и Джонатан не стали подходить к борту, в этом не было необходимости.

— И всё же кое-что мне не нравится, — негодовал полицейский.

— Что не так?

— Они не разбили бутылку с шампанским о борт, когда спустили корабль на воду год назад.

— Ты отрицаешь религию, но при это веришь в матросские стереотипы? Умно.

— Это не стереотип, а традиция. Я видел не одну сотню судов, выходивших из порта Брайтона, и о каждый корабль, идущий в первое плавание, разбивали бутылку.

— Титаник — чудо человеческой мысли, как ты говорил, он не нуждается в исполнении подобных обрядов.

— Надеюсь, ты прав.

Толпа глушила все звуки, которыми был насыщен порт. Однако она не смогла заглушить звук лопающихся стальных тросов, которые держали пароход “Нью-Йорк”. Огромный корабль стал приближался к Титанику, радостные вопли толпы переросли в крики паники. Буксиры тут же поспешили поймать “Нью-Йорк”. Чудо человеческой мысли, закованное в металл, способное покорить мир и показать океану, что теперь человек властен над ним, стояло на пороге поражения обычной глупости и отсутствию предусмотрительности. Маленькие буксиры по очереди закидывали тросы на палубу парохода. Всё скрипело, трещало, а корабль всё приближался. Маленьким портовым помощникам всё же удалось остановить неминуемую гибель “Титаника” всего в паре дюймов от борта. Крики паники вновь превратились в радостное ликование. Все аплодировали. Никто даже не задумался: что же это было? стоит ли этого опасаться? Нет, все были в восторге. Словно это была часть шоу, запланированное представление. Но это не так. Всё случившееся — ошибка, неточность, упущение. Вина за это целиком и полностью лежит на людях, которые руководят процессом. А может это знак свыше? “Титаник” плыл именно в Нью-Йорк, а сейчас корабль с таким же названием чуть не отправил его на дно в самом начале пути. Возможно, если бы пароходы столкнулись сейчас, то можно было бы избежать ужасных событий, которые произойдут в скором будущем. Так или иначе, никто не придал случившемуся значения. Кроме Уильяма. Он исподлобья посмотрел на Джонатана.

— Матросские стереотипы, говоришь?

3.

День тянулся крайне медленно. Джонатан подозревал, что плавание есть процесс скучный и неторопливый, но не настолько же. На корабле хватало светских увеселений: можно было вкусно поесть, потанцевать, искупаться в бассейне, почитать книгу в библиотеке, отправить телеграмму на сушу и даже позаниматься в тренажёрном зале. Всё это совершенно не интересовало убийцу, тем более, что его не привыкший к качке организм так и норовил избавиться от того небольшого объема пищи, имевшегося в желудке. Хоть Джонатан и не поддавался, с каждым приступом держаться становилось всё труднее. Уильям же решил сполна насладиться всем имеющимся на корабле. Сложно было представить, где он находится именно в этот момент. Что касается маршрута: путь лежал в Шербур, что во Франции, где одни господа должны были сойти, а другие подняться на борт. Далее в Квинстаун, Ирландия.

Во время одного из рвотных порывов Джонатан по своему обыкновению подошёл к краю палубы, чтобы в случае поражения не быть высмеянным всеми пассажирами. В этот раз к нему пристроился мужчина с седой бородой. Он похлопал Келли по спине и дружелюбно произнёс:

— Плавание началось совсем недавно, а вы, я смотрю, уже сполна оценили здешнюю кухню.

— Это не из-за кухни. И не нужно тут стоять. Уходите. — борясь с кашлем проговорил Джонатан.

— Вы же понимаете, что я не уйду. Я лишь подожду, когда съеденная вами еда одержит верх, тогда вы, так сказать “протрезвеете”, и мы сможем спокойно побеседовать.

В ответ он услышал отвратительный звук, после которого послышался тихий плеск воды за бортом.

Келли вздохнул.

— Вот теперь, здравствуйте, — внушительные усы и борода мужчины зашевелились, они прятали под собой улыбку.

— Я не желаю с вами разговаривать, — отрезал Джонатан.

— Знаю. Но тем не менее, я бы хотел спросить, что такой, как вы, делает на Титанике?

Что вы имеете ввиду?

Мужчина с густыми бровями и большим мягким носом вновь улыбнулся.

— Вы меня прекрасно поняли. Третий класс бежит из Англии. За работой, за мнимым счастьем, не важно. Вы ведь явно не из них. Второй класс я бы тоже не рассматривал, такое пальто просто не может иметь человек среднего класса. Кстати, не жарковато ли для такой погоды? Остаётся первый класс. Вот только я лично знаком или