Алтарь был всего в десяти шагах, и я прыгнул, поддавшись неведоммому желанию. Коснуться, чтобы…

Моя ладонь шлёпнула по шероховатой поверхности, и в пещере на миг воцарилась тишина. Аваддон, нависший надо мной неколебимой горой, спросил:

— И что это значит, частица?

Позади меня грохотал камень. Я обернулся — Белиар, теперь представлявший из себя монстра не хуже Аваддона, пробил рогами своды пещеры.

Мост под ним обломился, он стоял по колено в магме. В одной руке у него была зажата Иштар, а другую он протянул к печати со словом Каэля. Их воли так и боролись за искрящуюся табличку.

А я так и лежал, прижав ладони к алтарю…

— Я сейчас тобой займусь, червь, — небрежно бросил мне Аваддон, — Видишь, твой Беляшик уже гаснет.

Белиар и вправду начинал уменьшаться. Потратив все силы на контроль над печатью, он потерял время.

Меня взяла лёгкая обида. Ну, и чего я достиг? Пришёл туда, где всё началось, добежал до алтаря.

А дальше-то что делать?

Даже Инфериор теперь словно удалялся от меня, стихия земли гуляла эхом где-то вдалеке.

Стиснув зубы, я погрузился в себя. Нужно искать помощь внутри!

Перит, просва сраная, ну ты же должен знать, в чём моя цель?

Небо робко постучалось в мой разум, нагревая ладонь, прижатую к камню.

«Передай слово бога», — мелодичный голос раздался так ясно в голове.

Словно озарение снизошло на меня, и я крикнул:

— Ты знаешь слово Каэля, Аваддон?!

Аваддон, занятый сдерживанием Белиара, лишь покосился одним глазом. Судя по лицу, его это совсем не интересовало.

— Прости! — твёрдо сказал я, — Его слово — «прости»!

Табличка вдруг вспыхнула ярким светом. Аваддон чуть зажмурился, прикрылся рукой, и ответил:

— Уже не имеет значения. Слова мёртвых богов мне не интересны!

Я подобрался, оттолкнулся, протягивая руку к громадному когтю Аваддона. Да пошло оно всё… Все эти высшие меры, слова богов.

И я бросил себя в нулевую меру.

Крик Аваддона ударил по ушам, и меня сразу отбросило в сторону. Сила дьявола была невероятной, он не успел обнулиться, и просто отпихнул нулячью букашку.

Моё горло сразу обожгло жаром, я схватился за лицо, пытаясь спастись от адского пекла вокруг. Кожа словно загорелась, запылала, а остатки доспехов на мне превратились в раскалённый металл.

Но тело Аваддона на миг всё же подёрнулось, словно скукожилось до половины размера. А потом снова начало расти.

Вот только…

— Тебе же сказали — «ПРОСТИ»!

Голос Белиара, усиленный мутировавшими связками, грохнул под сводами, а потом демон сорвался в последний стремительный полёт, схватил висящую в воздухе печать.

И в прыжке запихнул её в рот Аваддону. Белиар был уже в два раза меньше дьявола, и висел на нём, зацепившись одной рукой за рога. Другой рукой, в которой была зажата печать, он просто пробил гортань дьяволу.

— Прости, грязь! — хохотал Белиар.

Всё произошло так быстро, что никто даже не смог ничего понять. Дьявол, обиженно всхрапнув, стал заваливаться, а потом рухнул вместе с Белиаром, перевалившись через спинку трона.

От такой массы поднялась волна магмы, захлестнулась на остров с троном. Я ещё не успел вернуться в человеческую меру, да и так был на грани смерти.

И просто зажмурился, понимая, что это точно конец. Когда на грешного нуля падает пылающее небо, спасения нет.

Я плыл в неведомом пространстве. Ни боли, ни жара, а дышать мне вообще теперь было не обязательно.

«Сильная воля, ты закончил свой путь?»

Вопрос Абсолюта поставил меня в тупик. Тела я не чувствовал, и это намекало на то, что я всё-таки умер.

— У меня есть выбор?

«Выбор есть всегда.»

Я бы вздохнул от досады, было бы чем. Все эти высшие силы имели одну раздражающую привычку — лаконичность. Из-за этого казалось, что мне вечно что-то недоговаривают.

— Наша сделка… она совершилась?

«Нет.»

Я едва не выругался. Лица моих близких пронеслись передо мной. Хильда, Грезэ…

Абсолют засмеялся, его голос раздавался эхом посреди серых сумерек, окружающих меня. Я понял, что с моей памятью какие-то проблемы.

У меня же были ещё близкие, и ради них всё началось. Да, мои жена и ребёнок… Да, да, да!

Лиза и Эльза, моё «лизанутое» царство. Я в очередной раз пожалел, что нет тела. Сейчас бы я стиснул зубы до скрипа, сжал кулаки так, чтобы побелели костяшки!

Их убили, и сначала мной двигала только месть. Нет, не месть — желание их вернуть.

Словно вчера это было…

«Неужели тебе это нужно? Теперь, после долгого пути?»

Я вспомнил про Кротова и горько усмехнулся. Меня проняло острое чувство обиды за то, что всё было зря…

Кому мстить, этому жалкому нулю? Обрядовой черни, которая, начитавшись каких-то легенд в моём родном мире, захотела силу?

Но мне не нужна месть. Пусть вернёт…

«Мёртвые не возвращаются.»

— Скажи это тому ангелу, Тиохилю. Сколько раз я его убивал?

«Законы Нулевого Мира другие, сильная воля, и ты знаешь это.»

— Знаю… Абсолют, что это за мир такой? — спросил я.

На душе вдруг стало так спокойно, что я даже удивился: а это точно мои ощущения?

Абсолют всё же ответил:

«С Нулевого Мира всё началось. Он дал жизнь сотням других миров».

Кратко, лаконично. И, как всегда, непонятно.

«И он сохраняет жизнь сотням других миров…»

А потом в голову пришла картинка.

Огромное, бесконечное пространство, в котором нет ничего. Безжизненная пустота. Космос, или ещё что?

Апепы. Невероятно огромные, если бы их было с чем сравнивать. Бороздят простор в одном направлении, словно поток частиц, и они были везде. Источник силы и её же поглотитель.

Мне пришло понимание, что это мне они кажутся огромными червями — человеческому мозгу просто надо было как-то осознать, что он видит. Я мог бы видеть их сгустками, или звёздами, или чёрными дырами, или ещё чем…

Но в реальности Нулевого Мира они выглядели так — Апепы, Ревуны, Пронзающие Миры. Вечно движущиеся куда-то, и пожирающие всё, что возникает на их пути.

— Зачем… Зачем ты показываешь их? — с волнением спросил я, когда понял, что среди этих Апепов есть такие, рядом с которыми Отец, спящий в недрах Инфериора, просто мелюзга.