Там могут быть и Хильда, и та первушка Грезэ! Кто на них нападает?!

— Нет, хозяин!!! — завопили бесы, а потом поскакали в мою сторону.

— Твою мать, Белиар, — только и успел сказать я, — Одеться бы…

Куча краснокожих тварей налетела на меня, и мы исчезли.

* * *

Оказывается, когда Инфериор бросается тебя обнимать от радости, и вливает в жилы настоящую материнскую магию…

Это очень больно. Я чувствовал себя не лучше, чем тогда, когда Белиар перенёс меня в Тенебру из дома клана Полуночной Тени. Правда, сейчас-то я человек, а тогда был первушником.

— О-о-о!!! — вырвалось у меня, и мой стон глухим эхом раскатился вокруг.

Земное зрение, невероятно сильное, раскрылось. Инфериор был во мне, со мной, частью меня.

Никогда ещё не ощущал так остро его силу.

Я в тех самых шахтах, что под Вольфградом. Рядом истлевают остатки бесов — бедняги потеряли все жизненные силы.

Зрение ускакало выше. Там, сверху, крепость Альфы Серых Волков. По скалам кто-то лезет, карабкается по верёвкам, использует стихию земли.

А в крепости уже кипит бой, но это высоко, не разглядеть воинов.

Вокруг меня до сих пор стояло марево и гарь Тенебры, и я закашлялся, когда в лёгкие хлынул чистый воздух. Пусть я в шахте, пусть от моего прилёта поднялась пыль — но этот родной воздух казался пьянящим.

Кое-как справившись с последствиями возвращения, я встал. Расправил плечи, огляделся. Та самая корруптовая жила, и она до сих пор ещё не разработана.

Шахту никто так не открывал…

Я оглядел себя, залучив на пальце огонёк. Эта стихия стала слушаться меня гораздо лучше, спасибо Тенебре.

Да уж, вид у меня был ну совсем не геройский. Практически голый, только вокруг уцелевшего пояса висят лохмотья, посверкивающие сильверитом. Как дикарь в набедренной повязке, и от сапог ничего не осталось, я свободно шевелил пальцами.

— Белиар, мог бы и приодеть меня, — проворчал я.

Новоиспечённый дьявол Тенебры не ответил. Я так подозреваю, что у него там дел теперь немеряно.

Как и у меня здесь. Острое чувство опасности пробежалось мурашками по спине…

Я огляделся, но не сразу понял, что это дар велария. Твою нулячью мать, это не мне опасность угрожает!

Тем, кого я считаю близкими…

Я сделал шаг, ещё один. Ноги, касающиеся кожей грязного пола, будто пробивали искры — я словно чувствовал себя единым целым с толщей холма, на котором стоял Вольфград.

Инфериор никогда ещё так не радовался мне, его сила так вливалась потоками, заставляя мои мышцы дрожать.

Меня даже взяла лёгкая обида:

— А там, в Тенебре, я тебя знаешь сколько звал?

Ответа не было, только чистая радость от того, что избранный вернулся. Целый и невредимый.

Я коснулся стены шахты, посмотрел на дверь со знаком смерти. Светлячок духа, улетающий вверх. За ней, в том забое, когда-то погибли нули-рабы, нашедшие жилу коррупта.

Моё земное зрение пролетело через иструхлевшую дверь, коснулось жилы в недрах. Сейчас, когда я был человеком, адская медь не грозилась сжечь мозги залпом, а просто дышала жаром, отпечатывалась раскалёнными нитями.

Инфериор снова вдохнул в меня силу, словно пытался поскорее приободрить, избавить от вредного действия Тенебры.

И опять чувство опасности проскребло по нервам. Нужно спешить… Вот только сначала разберусь с гостями.

— Это здесь где-то…

— Как ты увидел эту шахту, я вообще не понял?

— Орбан, надо тренировать стихию, я ж тебе говорил.

— По мне, так удар топором надёжнее.

Голоса раздались в коридоре, замаячили отсветы факела. Я сразу же свернул свою меру, убрал всполохи силы.

— На хрена нам коррупт-то, что с ним делать?

— Отколем пару кусков, чтобы были.

— Так всё равно же город захватим…

— Зверьё твоё пустое, сейчас шахту откроют, командор себе всё заберёт. Ты ни крупинки не получишь.

— Истинное Небо, а ведь ты прав!

Прижавшись к стенке, я пытался выудить максимум информации. Какие-то звери, оба второй ступени, и они явно из нападающих на Вольфград. Хотят урвать кусок.

Значит, в их войске дисциплина страдает, хотя ими и командует человек. Ну, навряд ли за те годы, что меня не было, командорами могли бы стать звери.

А вот слова «Истинное Небо» меня смутили.

Тёмных меток у них не было, и это мне намекнуло, что в Инфериоре действительно что-то изменилось. Ну, ладно, напрямую они мне больше скажут.

— Вот здесь, кажется?

— Ага, знак смерти…

Факел едва не ослеплял меня, привыкшего к темноте. Все мои стихии работали на максимуме, маскируя меня в тени боковых балок.

Звери даже не успели удивиться, когда я атаковал. Просто тень отделилась от стены, оформившись вдруг в противника.

Пара ударов по корпусу, не сильно, чтобы говорить могли. А потом я бросил их на колени, раскрыл щели в породе прямо под ними, и через секунду все их конечности оказались зажаты. Бедняги так и застыли на четвереньках, вмурованные в пол.

— Дерьмо нулячье!

— Помоги-и-и… — закричал один, но я схватил пальцами его за челюсть.

Задрал ему голову, чуть не свернув, и взглянул в глаза. Его зрачки расширились, когда зверь осознал, кто перед ним.

Человек. Седьмой перст.

Человек, который равен прецептору, самому верховному правителю Ордена.

— Если кто-то из вас, дичь, скажет слово без моего повеления, — отчеканил я, — То станете лишь этим…

Я кивнул на дверь, где был изображён светлячок, летящий к небу.

— Ясно?

Сквозь страх проклюнулся блеск благоразумия, и зверь в моих руках попытался кивнуть.

А вот второй не совсем понял. Я почуял какие-то эманации, активацию стихии духа. Кажется, у паренька был дар оракула, и он задумал передать весточку.

Зря…

Каменная пика, пронзив рёбра, прекратила попытки храбреца. Зверь, чья челюсть была зажата в моих руках, попытался скосить взгляд на мёртвого напарника и чуть не забился в истерике.

— Твой друг подумал, что он может обмануть человека, — спокойно сказал я, — Ты же не такой? Ты же соблюдаешь законы Неба?

Тот старательно закивал. Как же хорошо разговаривать с обычным зверем — ни тебе никаких меток, ничего такого, что может внезапно прервать разговор. Всё под моим контролем.