лет германская буржуазия не осознавала свое обязательство перед широкой массой и безвольно предоставила этот народ руководству чуждых элементов»[727]. У правых партий, заявил Гитлер 21 ноября 1922 г., временами «не оставалось ни малейшего сочувствия к рабочему»[728], они не сумели «учесть социальное течение времени»[729]. «Тяжелой виной буржуазии» — заявил он 26 февраля 1923 г., — «является то, что она не относилась к рабочему ручного труда как к равноправному соотечественнику, и прежде всего сопротивлялась любому сокращению чрезмерно продолжительного рабочего времени»[730].

24 апреля 1923 г. он вновь резко критиковал буржуазию, поскольку она игнорировала справедливые требования рабочих: «И тогда уже объевреенная буржуазия стала сопротивляться требованиям широкой массы об улучшении жизненных условий. <…> Не будь безграничной глупости нашей буржуазии, еврей никогда не стал бы вождем германского рабочего движения. К глупости добавилась гордыня, т. е. „порядочный слой“ счел ниже своего достоинства спуститься к „плебсу“. Миллионы германских соотечественников не оказались бы отчужденными от своего народа, если бы руководящие слои о них позаботились»[731]. И в «Майн кампф» Гитлер упрекал буржуазию, которая «бесчисленное количество раз самым неловким, но и самым аморальным образом сопротивлялась даже общечеловеческим оправданным требованиям» и из-за этого стала виновной в политизации профсоюзного движения. Буржуазия бросила рабочих в объятия социал-демократии, отклонив все оправданные социальные требования. Гитлер писал о «безумном образе, которым буржуазные партии выступали против любого требования социального характера. Просто тупое отклонение всех попыток улучшения условий труда, защитных приспособлений у станков, запрета детского труда, а также защиты женщины хотя бы в те месяцы, когда она носит под сердцем будущего соотечественника, тоже помогло социал-демократии, которая с благодарностью подхватывала каждый такой случай жалкого образа мыслей, загнать массы в сеть. Никогда наша „политическая“ буржуазия не исправит то, как она нагрешила». Профсоюзы возникли как необходимые организации по защите рабочих, чтобы помочь им в их борьбе за существование, которую они должны были вести из-за «жадности и близорукости многих предпринимателей». Буржуазия, «ослепленная денежными интересами», создавала тяжелейшие препятствия на пути этой борьбы и не только сопротивлялась, но и часто фактически саботировала «все попытки сокращения бесчеловечно продолжительного рабочего времени, прекращения детского труда, обеспечения и защиты женщины, улучшения санитарных условий в мастерских и квартирах»[732].

В одной из речей 15 июля 1925 г. Гитлер упрекнул буржуазию в том, что она шестьдесят лет не заботилась о широкой массе народа[733]. 16 декабря 1925 г. он сказал, что с рабочими обращались, «как с пятым колесом в телеге», и не заботились об этом лишенном политических прав и экономически «чрезвычайно плохо обеспеченном» сословии, да буржуазия «вообще не понимала» рабочего. «Не поняли, что, например, перенос рабочего времени — которое на селе еще могло быть естественным — в интенсивность наших современных фабричных предприятий поставит нас неизбежно в течение нескольких десятилетий перед простым вопросом. А именно: вы отказываетесь отныне от здорового тела народа или нет?» «Наши буржуазные партии, к сожалению, позволили довести себя до того, что встретили борьбу этого четвертого сословия исключительно за существование властными политическими средствами для подавления требований, которые сами по себе не могут даже рассматриваться как социальные, а представляют собой чисто человеческие проблемы. Если сегодня почитать, какие неслыханные речи произносили когда-то консервативные и так называемые национал-либеральные партийные лидеры по примитивнейшим человеческим вопросам, если узнаешь бессмысленные точки зрения, которые против них выдвигались — всегда под красивые рассуждения, что речь идет о хранении высших национальных ценностей, — то можно понять, почему марксизм смог охватить и интернационализировать эту широкую массу». Буржуазия «как сумасшедшая сопротивлялась даже социальным требованиям смешного размера», не будучи в состоянии им помешать, и благодаря «несостоятельности буржуазных партий в социальном отношении» возникло марксистское рабочее движение[734].

Гитлер упрекал буржуазию за выступление против оправданного требования о сокращении рабочего времени: «Всегда была одной и той же позиция германской буржуазии, которая выступала против всех попыток реформ и полагала, что может повернуть время вспять. Несколько лет назад у горняков был 9-часовой рабочий день, и они хотели сократить его до 8-часового. Вся буржуазная пресса полагала, что это невозможно. Когда же горняки забастовали, пришло озверение. Я хорошо знаю, что тогда сотни тысяч таких буржуа тоже кричали, но только потому, что не знали, о чем шла речь. Если бы они побыли под землей 8 часов, нет, только 4 часа, тогда они сказали бы, нет, это выдержать нельзя»[735]. «Только не думайте, что быть национальным — это когда, с одной стороны, не видят этот пролетариат, и если когда-нибудь встречаются с одним, как это делала наша германская буржуазия, то отодвигаются, чтобы не запачкаться маслом или грязью, и потом говорят, это сделал немецкий труд, немецкое трудолюбие». На праздники буржуазия о нем вспоминает, но человека она забыла, о нем она не заботилась. Правда, сделали социальное законодательство, но только чтобы предотвратить возможную революцию, «но чего-то не хватало, и масса это точно чувствовала, а именно сердца внутри и души внутри»[736].

21 марта 1928 г. Гитлер спросил, хотят ли навсегда и навечно сохранять состояние «изоляции германских рабочих». Если это так, то германская интеллигенция может сойти с политической сцены, «так как у нее больше нет миссии. В этом мы упрекаем буржуазию, что она дала загнать себя в этот классовый угол и десятилетиями не понимала проблему четвертого сословия, пока это сословие не попало в руки другой интеллигенции. Сегодня германская буржуазия скулит: кто в этом виноват? Вы сами, вы были рады, когда эта широкая масса не имела к вам никакого отношения. Только во время выборов вы хотели получить ее голоса»[737].

Гитлер упрекал буржуазные партии в том, что они не видят, какое это «безумие» — полагать, что достаточно выплачивать миллионной армии безработных только пособие по безработице, а в остальном можно ее не замечать. Это и есть «политическая буржуазная мудрость»: «Эти люди не видят, как они когда-то не увидели, что в их промышленностях образовалось четвертое сословие, которое представляет политическую силу и хочет получить свое выражение в политической жизни. Так и сегодня они не видят, что образуется пятое сословие, которое надо понять»[738].

«Судьбоносным часом» буржуазных партий, заявил Гитлер 24 февраля 1930 г., было то, «что они не сумели вырвать четвертое сословие, которое медленно росло и сначала было только сословием, профессией, из фабрик и вставить его в свой политический мир, не сумели стать вождями этого рабочего класса, а в своем частью убогом высокомерии, жалком незнании и чувстве превосходства, которого никогда не было, смотрели на него сверху вниз. <…> Это