сиюминутное помешательство.

И к чёрту, к чёрту всё остальное.

Я соскучилась.

Так сильно, что внутри от безысходности скручиваются держащие оборону струны показного безразличия. А потом рвутся. С диким звоном. Быстро, внезапно. Одна за другой…

Хочу прижаться. Хочу, наплевав на "опасно".

И я ответила.

Тем осторожные касания губ сменил на жадные, порывистые:

— Крышу от тебя сносит, — донёсся шёпот Тёма. — Нахрен просто.

Не знаю, сколько времени прошло, пока Ларионов сводил меня с ума и рвано выдыхал неприличные слова. Они в точности описывали, что сейчас происходило. И снаружи, и внутри.

— Я ненавижу тебя, Ларионов, — смогла произнести между короткими прерываниями поцелуев и ударила Тема по груди двумя ладонями, подавляя всхлип. Нет, реветь это не про меня. Я не буду. Не у него на глазах точно.

— Ненавижу тебя, понимаешь? Понимаешь?

— Понимаю, Лерка, — прошептал в ответ он. И продолжил целовать.

И если бы я могла, я бы сопротивлялась.

И я могла. И делала это.

Я отталкивала Тема, била по груди и кричала, что ненавижу, а он обнимал меня и не отпускал. Снова прижимался к губам, а я снова отвечала.

Кусала его губы в ответ и цеплялась за сильные плечи. До боли, до глубоких отметин. Я вопреки законам задыхалась от наконец полученного кислорода, продолжая шептать, что очень ненавижу. Просто потому, что о настоящих чувствах сказать не могла.

В какой момент Тем открыл дверь джипа, я не поняла, лишь почувствовала, как он втолкнул меня в машину на заднее сидение. И спустя мгновение я снова оказалась в крепких объятиях. Уверенных, жадных.

Мы мчались на полной скорости в тупик.

Что будет со мной? С ним… С нами. Что теперь будет?..

Всё это перестаëт иметь значение.

Потому что сейчас я захлебываюсь от распирающих изнутри желаний. Надвигается что-то дикое, необузданное. Требовательное. Меня захлестывает, накрывает с головой, и выныривать из этой сумасшедшей бездны я не собираюсь.

Не сейчас. Не в этот раз.

— Никогда, слышишь? Больше не отпущу тебя никогда, — в порыве обещает Тем.

А моё сердце рвётся на части — я ведь понимаю, что отпустит. Знаю это. Вдруг осознаю, что на этот раз бежать не буду. Тём все сделает сам.

Но я посылаю пронизанные отчаянием мысли туда же, где сейчас находится весь прочий мир. Тём здесь, так близко, что всё вокруг расплывается. Он дышит так часто, что между нами полыхает пожар. Так цепляюсь за его плечи, что немеют кончики пальцев.

Я и подумать не могла, что когда-то вновь его обниму. И теперь использую каждую секунду подаренного безумия.

Сейчас я верю каждому слову.

— Я так скучал по тебе, Лерка… Я так… По тебе… Скучал… — слышу в порывах ритмичный шёпот, от которого по телу расползаются глупые мурашки. — Скучал… По… Тебе.

Я тоже. Я ведь тоже. Очень. Сильно.

Но вместо слов я просто отвечаю, глотая, непрошеные эмоции:

— Ненавижу. Очень сильно ненавижу. Нена-вижу.

— Сильно?

— Сильно… Сильнее не… бывает… — с трудом выдыхаю я, потому что меня заполняет немыслимое чувство, стирающее границы осязаемого.

И я растягиваю улыбку, приближаясь к личной катастрофе.

Глава 47. Неизбежный ураган

Казалось, что прошла целая вечность, спустя которую мы ехали по тёмным проселочным дорогам в никуда. То, что нас никто из области не выпустит, я понимала наверняка. О чем Ларионов думал, когда похищение организовывал?

— И что дальше? — нарушила я тишину, глядя на сосредоточенный профиль Ларионова.

Мой «похититель» сильнее нахмурился.

— А это от тебя, крошка, зависит.

— То есть?

— Может, наконец, расскажешь мне всë?

Он перевёл на меня укоризненный взгляд и снова уставился на дорогу. Всё происходящее до сих пор казалось нереальным. Ещё совсем недавно возможность сбежать от Крута я рассматривала исключительно как добровольную попытку выпустить себе пулю в лоб. Причем самым изощренным способом.

Но нет, вот он Ларионов. Везёт меня в неизвестном направлении, считая, что спасает. А я сижу, и не собираюсь ему мешать. Пока он сам всё не поймёт.

— Хорошо, — согласилась я, наблюдая, как Тем брови поднимает. Наверняка не ожидал от меня покладистости. Впрочем, дело и не в ней. — И что ты хочешь знать?

Небольшая пауза, снова брови хмурит.

Давай, Ларионов, подбирай вопрос. И покончим с нами.

— Я бы хотел узнать, сильно ли ты по мне скучала. Но для начала спрошу другое…

Тём понизил тон, и внутри всё моментально сжалось. Затаилось, как перед возможным падением.

Ну почему с ним так хорошо? Почему обязательно нужно прощаться с тем, что мне так дорого становится? Рассказать всë — означает потерять Тема. И на этот раз точно навсегда.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, а Ларионов произнёс:

— Лер, почему ты не призналась, что свёрток — не твоих рук дело?

Голос Тёма звучал спокойно, без угроз, без укора. Это было похоже на начало доверительное беседы с ребёнком, который считает, что пакость совершил, съев конфеты, которые ему и предназначались. Вопрос относительно безобидный, но это не значит, что вскоре не прозвучит опасный.

— Так было удобнее.

— Кому, Лера?

— Мне. Ты считал меня плохой. И ты правильно делал.

Повисла тягостное молчание. Воздух вмиг стал тяжелым, я нажала кнопку на панели и стекло плавно опустилось, впуская ночную прохладу. Глубоко вздохнула и продолжила:

— То, что я не подставляла Мию в этот раз совсем не делает меня святой, Ларионов. Я достаточно провинилась и перед ней в своё время… Да, свёрток подменила не я. Это была… Аня.

Я сделала паузу, но Ларионов не удивился. Значит, уже в курсе?

— Которая, как я понимаю, добилась своего. В какой обстановке она созналась уж не буду спрашивать.

Я ухмыльнулась.

— Крошка, но-но, она меня не интересует. Ты же знаешь. Знаешь? — снова взгляд в упор лишь на долю минуты. Но этого хватило, чтобы бедное сердце совершило немыслимый кульбит и вернулось в исходное.

Я уже ничего не знаю, Тем.

— Не было ничего между нами. И тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Проехали, — уставилась я перед собой.

— Я кое-что знаю о тебе, крошка, — вернул Тем разговор в нужное ему русло. — И да, про твою связь с Дадиевым, и про то, что ты творила для него тоже. Возможно, не всё, но и этого хватает, чтобы понять — ты не ангел. Но как видишь, я здесь. Поэтому не думай, что твое прошлое меня испугало.

Допустим, это он знает. Алекс прилюдно об этом рассказал тогда, в горах. Но как много неофициального обо мне выведал Ларионов? Как глубоко в прошлое он запустил свою руку?

— Почему покрывала Алекса?