Ынбёль снова фыркнула.

— Типичная Дева.

— Уйди, пока я с голодухи тебя не покусал.

— Ладно-ладно!

* * *

Сборы домой прошли также суматошно, как и первые: ведьмы бегали по квартире, окликали друг друга, пихая в руки самые разные предметы, прося упаковать «куда-нибудь», и уносились по своим делам дальше. Лекси с Перси нигде не было: это всех встревожило, однако за четверть часа до отъезда они появились на пороге дома с пакетами, лопающимися от эклеров, пончиков и мармелада.

— Этот запах с рассвета мне покоя не давал, — покаялась Лекси. — Перси почти пришлось меня откачивать.

Крис покачал головой и с видом обречённости велел всем садиться в машину.

Стоило им отъехать, как Ынбёль вся превратилась в ожидание. Ещё пара часов, и она снова увидит Эллиота. Ещё два часа. Ещё час сорок. А вон уже и их городишко!

Она ёрзала, прилипая носом к окну. Тяжело вздыхала, теребила завязки на кофте.

Домой не слишком-то хотелось. Но очень хотелось к Эллиоту.

Поэтому, едва машина затормозила. она швырнула Эр-Джею свою сумку и помчалась на кухню: Верховный оставил её телефон в ящике с ложками.

— Мы вернулись! — крикнула она домовым сущностям. — Я ушла! — крикнула она ведьмам и вылетела через дверь лавки.

Сообщение строчила бегом, не спрашивала — ставила перед фактом, что скоро придёт. Эллиот в ответ прислал сердечко.

Сердечко!

Когда он открыл дверь, она едва не повалила его на пол: так быстро и сильно врезалась в него с объятиями.

— Я скучала! — яростно зашептала она. — До смерти скучала!

— От тебя бензином пахнет, — ответил Эллиот, погладив её по голове.

— Я не переоделась с дороги.

— Ела хоть?

— Не, — она покачала головой. — Пойдём поедим?

— Я готовлю печенье. И в холодильнике есть суп. Будешь?

— Поцелуй меня, — сказала Ынбёль. — Пожалуйста.

— Ты так просишь, будто я поцелуи от сердца отрываю. А мне их для тебя вообще-то не жалко. Я только переживаю, как бы ты в голодный обморок не упала.

«Умру я только от нехватки тебя», — совершенно счастливо, наивно и до нарошного приторно подумала Ынбёль.

— Ну ладно, — сказал Эллиот Коди Моррисон, который, без сомнения, был самым лучшим парнем на свете. — Но потом ты съешь суп.

И он поцеловал, придерживая её лицо ладонями, мягко, будто держал что-то очень хрупкое и драгоценное. Его губы пахли корицей и сахаром. Вблизи Ынбёль обнаружила на его щеке след от муки. Он тоже не закрыл глаза, но, поняв, что она это заметила, всё же спрятал чуть смеющийся взгляд.

Ынбёль невольно вспомнила Бао. Наверное, он бы тоже хотел, чтобы Уинтер так его целовала.

Но Уинтер была сволочью, а Эллиот был самым лучшим человеком на свете.

И никто её в этом не переубедит.

Потом Ынбёль послушно ела суп, а Эллиот неспешно бродил по кухне, просеивая муку и взвешивая сахар на кухонных весах.

— Майонез? — спросила Ынбёль, мельком взглянув на рецепт, записанный от руки. — Печенье на майонезе?

— Оно очень вкусное, — ответил Эллот.

— И корицу добавишь?

— Да я случайно на себя просыпал чуть-чуть… — вздохнул парень. — А пахнуть будет до конца дня.

— Да уж, — сказала Ынбёль, зачёрпывая суп в ложку. — Это, конечно, не орехи.

Эллиот посмотрел на неё удивлённо, но, не дождавшись пояснений, просто улыбнулся.

— А зачем тебе весы? Тут ведь всё в ложках, — Ынбёль снова кивнула на тетрадь рецептов.

— Люблю, чтобы все было чётко и ясно. Всегда эффективнее следовать конкретному плану, а не полагаться на чудо… И мамину память.

Ынбёль прыснула, но Эллиот не мог понять, как близко и как далеко он от истины. Его приземлённость очаровывала.

— Как там ваша поездка? Закончили проект?

— Да. И, кажется, сдружились. Мы даже ночевали все вместе, хотя если бы мне предложили спать с Перси рядом неделю назад, я бы лучше ушла спать в собачью будку.

— Перси, — протянул Моррисон. — Тот парень, что научил тебя целоваться?

— Парень Лекси, — уклонилась Ынбёль. — У них всё серьёзно. Они даже в одной комнате живут.

— Хм, — выдал Эллиот вежливо.

Он включил миксер, замешивая тесто. Думал о чём-то своём. О чём-то очень важном. А Ынбёль просто доедала суп. Затем, встав, вымыла тарелку и подошла к парню с намерением помогать.

— Всыпай сахар.

Затем они раскладывали смесь по формочкам: Ынбёль выбрала те, что были бабочками, а Эллиот заполнял все остальные.

— А ты давно танцуешь? — спросила Ынбёль, облизнув перепачканный пальцы.

— С пяти лет.

— Над тобой наверно смеялись.

— О да, нещадно. Я даже класс сменил и перестал говорить о танцах, но это было так… Ну не то чтобы я дышать перестал, но будто дышал урывками. Тяжело не говорить о том, что так сильно любишь.

Ынбёль понимающе кивнула.

— А после учёбы ты кем будешь?

— Думаю, пойду работать в театр. Или присоединюсь к какой-нибудь труппе, будем ездить по стране с представлениями и всё такое. Ты любишь путешествовать?

— Никогда не пробовала. Это была моя первая поездка за пределы города.

— И как? Повторила бы?

— С тобой — да. Я кстати подумала…

И Ынбёль выложила ему план, который составляла по пути домой. Как она подберёт всю мелочь в доме, сдаст её в банк и получит много бумажных денег. Как Эллиот забронирует отель, как они поедут смотреть на рождественские огни, пить глинтвейн и кататься на коньках. Эллиот признался, что кататься не умеет, но это только восхитило воображение Ынбёль — учиться вместе ведь будет веселее!

Эллиот слушал внимательно, но лицо его постепенно становилось всё более довольным. Дождавшись, пока Ынбёль закончит, он поцеловал её в лоб и погладил по голове.

— Так и сделаем, — сказал он. Чётко и просто: как он и любил.

Потом они объедались печеньем в комнате Эллиота под Корпорацию Монстров, обнимались и целовались. Все поцелуи были на вкус как сахар и чай с малиной. От Ынбёль до сих пор пахло бензином, но больше — печеньем и любовью.

— А где твоя мама? — запоздало спросила Ынбёль.

— Уехала к подруге на пару дней. Помнишь того парня… Киана?

Ынбёль похолодела, но виду не подала.

— Который пропал? Помню.

— Мама, оказывается, дружит с его мамой. Уехала помочь с делами. Ну и морально. В полиции сказали, его вряд ли найдут, если он сам не захочет. И если он вообще жив.

Ынбёль сухо кивнула.

— Я знаю, ты не хочешь говорить о своих друзьях, но будьте осторожны, ладно? Держитесь друг друга. А если они тебя обидят — ты всегда можешь прибежать ко мне. Необязательно сбегать.

— Я не сбегу, — пообещала Ынбёль. — И если они меня обидят — я подожгу им