— Только ликторам. Они на время службы лишаются лица и даже имени. — вспомнил я рассказы Стилиона. — Стратегов за глаза называют именами, чтобы как-то их различать.

— Так ты мне его не скажешь? Имя.

— Михаил. Это что-то поменяло?

— Для меня — да.

— Хорошо. Так что ты хочешь, Эй…

— Эйлит. У нас простые имена. Вот у Маргатов каждое имя как два-три наших.

Маргаты. Это из которых Белквергост. Ну да, не самое простое имя.

— И чего, Эйлит, хочет от меня?

Её бледно-зеленые глаза излучали непонятное спокойствие. Если она в таком настроении пришла меня убивать, то у неё стальные нервы. Впрочем, что я могу знать о психологии диких людей из другого мира? Она вон души когда-то видела.

— Хочу поговорить. Найти правильные слова.

— Для чего же должны быть правильные слова?

Хочет, чтобы я отпустил их? Или втереться в доверие?

— Чтобы помочь. Ты мне помог сегодня. Наверное, у меня был ужасный взгляд. Несчастный. Сейчас мне лучше, но, скажу тебе правду, Михаил. У тебя взгляд тоже ужасный. Как будто весь мир хочет тебе зла. Ты смотришь на каждое мое движение и ждёшь удара, да?

— А чего мне ещё ждать?

— А чего хочешь?

Ох женщина, я хочу спать, лекарство от язвы желудка и картофель фри с чесночным соусом. Хочу, чтобы Аргаил не облажался и не предал меня раньше, чем нужно. Хочу три, нет пять полных легионов ветеранов и головы Белквергоста, а также всех заговорщиков. Хочу Касс, мать моего контубернала и, пожалуй, тебя.

Она распустила косу и скрученные ранее пряди заструились по плечам.

— У меня нет оружия. — вдруг сказала Эйлит, сначала поднимая руки, а затем развязывая узлы на плечах легкого одеяния. Мое дыхание замерло, предвкушая исполнение одного из только что загаданных желаний. Касс спокойно сидела на своем месте, ведь гостья все делала довольно медленно. — У меня нет почти ничего. — продолжала Эйлит, переступая через упавшее одеяние. Девушка затем наклонилась с каким-то нечеловеческим изяществом лесной лани, чтобы снять сандалии. — Никогда я не имела так мало. Даже моя жизнь принадлежит другому. Тебе.

Я протянул руку навстречу…

Эйлит двигалась плавно и медленно, идя в мои объятия. Кудри распущенных волос мягко покачивались, касаясь белой кожи северянки. Светло-зеленые глаза прикрыты. Тонкие руки приподняты, а открытые ладони повернуты в мою сторону. Так она шла ко мне обнаженная, и в этом было её бессловесное послание.

«Я беспомощна. Я безопасна и отдаюсь в твои руки».

Она шла навстречу мужчине раза в два тяжелее ее, посреди лагеря, заполненного моими солдатами. Всего три с половиной шага отделяли нас от Касс — живого оружия. По одному неслышному сигналу моей воли гладиатрикс бы легко расправилась с ней.

И все равно каждое мгновение нечто внутри меня сжималось от параноидального недоверия. Словно за спиной стояла тень, шепча мне непрестанно: «Это ловушка. Она лишь втирается в доверие, чтобы убить. Отомстить. Не позволяй ей».

Другая же часть меня страстно желало эту хрупкую девушку. Не только из-за естественной её красоты, которыми манили изгибы тонкой талии и темная чёрточка волос ниже плоского живота. Я хотел ощутить нежность. То всепрощающее чувство, что она пыталась передать мне телом и душой. Припасть к нему, напиться и насытиться им.

Возможно, он существует. Трёхметровый монстр из железа, извергающий пламя и ломающий с каждым шагом человеческие кости. Душа легиона. Его гений. И я, как стратег, то есть верховный жрец имел отношение к этой силе, постепенно меняющий меня. Превращающей в свое человекообразное подобие. Или это просто игра воображения? Просто травмы и раны моей личности на фоне жестоких событий последних дней.

Без разницы. При любом раскладе я точно знал, что найду утешение в объятиях Эйлит и нашел.

Когда наши губы наконец соприкоснулись, а ладони мои легли на её бедра, то тень за спиной отступила. И можно было со всем отчаянным доверием окунуться в другого человека. Несколько минут я просто целовал её, не выпуская из рук. Ощупывал, словно желая убедиться, что Эйлит не исчезнет. Что она настоящая и живая, а не сладкое видение, рисуемое обезумевшим мозгом. Каждое прикосновение — новое доказательство, но мне все было мало. Лишь нарастающее возбуждение заставило меня увлечь Эйлит на кровать.

Податливая, ласковая и нежная, она не ответила на мою страсть таким же огнем, но это даже было лучше. Я по-настоящему ощутил, что обладаю ею. Приятное спокойствие накрыло мою утомленную паранойей душу.

Лишь еще один раз я ощутил оттенок тёмного чувства, когда краем глаза заметил кровь на простыне. Однако разум быстро сообразил, что опасности нет. Просто я был у Эйлит первым. Вот и вся загадка.

Впрочем, секс получился небезопасным в некотором смысле. Однако мне уже было плевать.

На пороге сна в объятиях Эйлит я слышал настойчивый голос: «Нет. Отошли её. Ведь пока ты спишь…» Но я решил довериться, если не Эйлит, то Касс и выжил.

Несколько раз просыпался, чтобы повернуться на другой бок или воды попить. Эйлит спала, свернувшись и держась за меня тонкой рукой. И моя паранойя боялась её? Боги…

Касс дремала в кресле, держа на коленях гладиус без ножен, готовая в любой момент подорваться и убить девушку, мирно спавшую рядом со мной. Да… Жизнь моя превратилась в нечто очень странное. И что делать? Расслабиться и получать удовольствие.

Рано утром в лагере поднялся странный шум. Стоянка легиона никогда не молчит, но голоса снаружи звучали слишком громко и тревожно. Не выбираясь из кровати, я перешел в стратегию. Множество солдат покинули платки или свои занятия, наблюдая за небом. У меня возникло нехорошее предчувствие. Вряд-ли у варваров есть воздушные шары или цеппелины. Так что же солдаты там углядели? Затмение? Кроваво-красную комету, предвещающую ужасные беды? Аккуратно отстранив от себя Эйлит, я поднялся, накинул на тушку один плащ и в сопровождении Касс выглянул наружу. У входа стоял один из венаторов.

— Осторожно, стратег. В небе видели гарпий.

Час от часу не легче.

Снова вышел в стратегию. В западной части лагеря собралась целая толпа. Я направился туда, уже почти бодрый от шума и холодного воздуха. Своей волей заставил солдат расступиться, освобождая мне дорогу.

Объектом всеобщего интереса оказались человеческие останки. Истерзанные фрагменты трёх или четырех тел, раскиданные вокруг скопления палаток. Гарпии сбросили их — догадался я. Несколько палаток даже обрушились от веса мертвечины, упавшей с немалой высоты.

— Они так развлекаются? — спросил я у венатора.

— Никогда не видел подобного. Это жадные до человечьего мяса бестии.

— Не трогайте останки руками. — приказал я. — Сожгите все…