Наклонившись и буквально обнюхивая каждую куклу, профессор восхищенно цокал языком и жмурился от лицезрения такой красоты.

— Придется их забрать, — печально поджав губы, сообщил фанатичный коллекционер флуктураторов. — Во имя науки буду их изучать, выглядят они подозрительно, а следовательно, неизвестной эффективности. Время свое придется потратить, ночей не спать. Положу здоровье, так сказать, во благо науки. А вам ставлю зачет.

Он прижал необычные глазастые флуктураторы к груди и засиял от счастья, как ребенок.

Я широко улыбалась ему, обрадованная завершением занятия для нашей компании.

Дело в том, что в академической лаборатории батюшки сейчас работал Дик Томас. Как студент-выпускник следственного факультета Юридической Школы Лоусона, он лучше меня разбирался в сборе улик.

Узкопрофессиональными делами должны заниматься специально обученные люди — по давней привычке считала я. Только единичные и особенные случаи требуют нашего обязательного участия, например, зачатие детей.

А когда дело сделано, его нужно принять. Поэтому я сходила с ума от желания немедленно рвануть к Дику и узнать результаты.

Вчера за семейным ужином, с моей легкой руки превратившимся в совет, мне поведали, что, оказывается, покушения на семью начались почти сразу после возвращения родни из семейной усадьбы в Лоусон.

Например, лаборатория, которую мне пришлось чистить от копоти и мусора прямо перед учебой, была незадолго до этого взорвана по оставшейся неизвестной причине. А в домашней лаборатории Бизо уже пару раз странно безобразничали артефакты. Батюшка избежал травм совершенным чудом.

— Ну как? — задыхаясь от бега, спросила я, ворвавшись в лабораторный домик.

— Ты бы еще лучше здесь все отдраила, — раздраженно пробурчал Дик, — зацепиться почти не за что. Но взрыв был знатный. Вот почему с Бизо вечно что-то происходит?

— Я обязательно буду жить мирно и тихо, — твердо сказала я, — как только разберусь с врагами. Нас, Бизо, осталось слишком мало, чтобы иметь недоброжелателей. Кстати, я запретила при уборке притрагиваться к защитным артефактам на двери. Мало ли как на них мог повлиять пожар. Поэтому они абсолютно нетронутые. Ты снял с них отпечатки пальцев?

— Отпечатки чего? — удивился Дик.

Вот. Оно. Как.

Он не знает про отпечатки. Я подобралась.

— Дик, а полиция Лоусона умеет быть благодарной? Нет, не так. Бесконечно, фанатично обязанной.

— Хр! — сказал седоусый начальник полиции Центрального участка Лоусона. — Дорогой мистер Томас, что я вам такое сделал, напомните? За ЧТО вы привели к нам девушку, «которую я раньше не видел», как гласило наше прошлое соглашение?

— Ни за что, платить почти не придется, — благосклонно ответила я вместо Дика. — Точнее, эту благодарность оцените не деньгами и не мистеру Ричарду.

Я прошелестела широкой юбкой, изящно маневрируя между столами участка, и подошла к столу уважаемого начальника.

Время в полицейском участке шло к обеду, но несколько сотрудников, которых мы встретили на выходе отправляющимися перекусить, сейчас торопливо возвращались.

Следующий за мной Дик со всеми раскланивался, приветственно приподнимал шляпу. Выглядел он как завсегдатай этого заведения и просто хороший знакомый местных служащих.

Широко улыбаясь и получая явное удовольствие от ситуации, он официально познакомил меня с седоусым.

— Мисс Фиона Бизо, дочь Бартоломью Бизо, главы семьи. Рад представить вас доблестному мистеру Вебстеру, начальнику участка. Уважаемый, мисс Бизо привила с важным предложением, а я готов выступить по нему поручителем.

Полицейский с грустным выражением лица вынужденно облобызал воздух над моей рукой.

Времени было мало, нерастраченная энергия начала плескаться через край, поэтому я сразу взяла быка за рога.

— Мистер Вебстер, в настоящее время на нашу семью совершаются покушения. Два взрыва в лаборатории и нападение на меня во время бала. Во-первых, я хотела бы написать заявления. А во-вторых, ради следствия готова на определенных условиях передать один из тщательно хранимых семейных секретов.

Я сделала большие глаза и обвела подозрительным взором участок. Рядовые стражи порядка, усевшиеся за столы, старательно делали вид, что изучают протоколы. Некоторые при этом держали бумаги вверх ногами.

— Мы можем поговорить в уединенном месте? — прошептала я. — Там, где юная леди без страха может доверить тайну благородному профессионалу.

Оу. Впервые увидела, как надувается грудь. Мистер Вебстер поднялся соколом, его грудная клетка раздалась минимум вдвое, а обширное брюшко, еле сдерживаемое поясом, заметно подобралось.

— Посмотрю, свободна ли допросная, — сообщил он и важно двинулся к одной из боковых дверей.

— Пс-с, — просигнализировала я Дику. — Он оборотень?

— Да, — так же шепотом ответил мне недоумевающий Томас.

— А кто?

— Дикая свинья. У них отличный нюх.

Моргая глазами, я ошарашенно уставилась вслед начальнику полиции. Никогда мне не понять здешних оборотней. На хряка уважаемый мистер не был похож даже отдаленно. Почему-то я ожидала собаку или коршуна, например.

Когда мистер Вебстер призывно помахал нам рукой, я пошла, с интересом оглядывая рядовых. Интересно, а они кто? Или здесь не только оборотни?

Под моими испытующими взглядами доблестные стражи порядка выпрямлялись, принимая героический вид. Почти все уже были в курсе или даже сами присутствовали на судьбоносной арене волков. Скорее всего, и мистер Вебстер принял меня серьезно по той же причине. Силу и удачливость оборотни уважали.

В допросной было совсем немного места, причем дверь мистер Вебстер оставил приоткрытой.

— Чтобы не подслушали, — противоречиво аргументировал он, но, вероятно, знал, что делал, потому что на лицах некоторых сотрудников мелькнули разочарованные гримасы. — Так что хотите подарить следствию?

И хитро сощурился. Да тут скорее жук, а не хряк.

— Как же вы верно заметили, — сложила я молитвенно руки, — это практически подарок. Как еще назвать в обмен такую малость с вашей стороны, как выделение десяти человек на возобновление дела о покушениях на Бизо. И в ближайшие пятнадцать лет считать наши заявления приоритетными, ранга государственной важности. Поверьте, тайна того стоит.

Вытерев платком мгновенно вспотевший лоб, мистер шумно осел на стул.

Следующие пятнадцать минут мы с моим уважаемым визави то стенали, взывая к высшей справедливости, то жалостно рассказывали о многочисленных невзгодах, которые будут преследовать нас, если мы уступим еще хоть на гран. В процессе хряк уже искренне лобызал мне руки, а я пыталась похныкать у него на плече.