Дух поднялся на лапы и потянулся, оттягивая задние.

— Подумай, если бы Хофф сначала у мистера Бизо спросил, ты бы тоже так злилась? Ты же умеешь спокойно сообщать свое мнение, что же сейчас тебя так нервирует? Может быть, боишься чего или понимаешь, что совершаешь ошибку, а? Эх ты, делец на отдыхе…

Я поискала глазами, чем бы кинуть в кота. И совсем уже готова была запулить в стервеца туфлей, как вошел Торваль.

— Все нормально? — осторожно спросил он, изучая мой разъяренный вид.

— Бесится она, — сообщил кот, выходя из комнаты и гордо задрав хвост. — Задел ты ее до печенки, бро. Вечная беда дам-с, чего-то хочется, а чего — сама не понимает.

Вслед ему все-таки полетела туфелька.

— Так, — сказал Торваль, — я понял.

И быстро прижал меня к стене, срывая поцелуй. Я зло целовала его в ответ, царапая ноготками пиджак. Потом треснула изо всех сил магией, отталкивая. И еще раз, уже упираясь ладонью.

Торваль застонал, замелькал туманной звериной мордой и опять стал собой.

Со словами «Хорошо-то как» он снова припал к моим губам. Извращенец.

Но было действительно хорошо.

Я подумала, что все самые хорошие вещи в мире обязательно сбалансированы какой-нибудь пакостью.

Чтобы стать настоящим профессионалом, нужно реально пахать без сна и отдыха. За известными людьми бегают маньяки и просители, и неизвестно, кто неприятнее. Даже свалившееся наследство означает налоги, родственные ссоры, не говоря уже о том, что для этого кто-то должен умереть.

Нет-нет. Я не верила в чистое счастье просто так, прекрасно осознавая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Поэтому с честью приняла осознание, как нравится мне целоваться с нахальным волком. Таков мой крест в этом мире. Что ж, подниму и понесу его. Весело, бодро. Крест, конечно, тяжелый. Но в случае чего отмахиваться им буду или в шест для танцев приспособлю. Придумаю что-нибудь, уж больно хочется его… нести.

Должен же быть у идеальной девушки хоть один недостаток? Пусть это будет ее мужчина.

— Ты как, лучше? — спросил он, прижавшись лбом в лоб и горячо дыша в губы.

А и правда, основная злость ушла.

— Лучше.

— Всегда честная, — с улыбкой сказал он, с удовольствием мягко целуя еще раз. — Я только что спросил разрешения у твоего отца об официальных встречах.

— А почему меня не спросил? — прозвучало… вполне мирно. Очень трудно ругаться с мужчиной, который тебя в это время восторженно целует. Да и магию сбросила за целый день.

Запал в итоге уже не тот.

— Но ты же была не против, — удивился Торваль. — По традиции надо у родителей спрашивать.

Он оглаживал большими пальцами подбородок, дышал в висок.

— Даже не знаю, утром мне, что ли, приезжать, а то ты к обеду от любой мелочи вспыхиваешь.

— Почему мелочь? Для меня важно, чтобы ты сначала спрашивал меня. Я, к слову говоря, вообще замуж не планирую. У вас же встречаются просто так? Оборотни так точно встречаются, мне рассказали. Дружески. Для… удовольствия.

Я сама чувствовала, что порю чушь. Какая дружба и удовольствие? Но никак не могла подобрать правильные слова.

— Стоп.

Виктор отодвинулся, одернул манжеты. Лицо его начало каменеть.

— Сначала ты просишь, чтобы я все обсуждал с тобой. Это я могу. Но потом ты сердишься, что я сообщил об официальных ухаживаниях, а хотела без огласки, «для удовольствия»?

Мои щеки покраснели. Надеюсь, я его не оскорбила. Что значит непонимание разных миров. Как бы поаккуратнее сформулировать…

— Ты когда-нибудь встречался без обязательств? Из симпатии.

— Да, — коротко сказал он, — но думал, тебя это не устроит.

— Устроит, — закивала я согласно и хотела обвить его шею руками. Но он отступил. Поднял черную бровь.

— Я серьезно.

— Брось, — заулыбалась я, — у меня только учеба началась. У тебя — с кланом надо разобраться. Будем тихо встречаться и радоваться, получать удовольствие. Ты понимаешь, о чем я?

Последние фразы я шептала, сделав шаг, обхватив его голову руками, наклоняя к себе и встав на цыпочки, чтобы смотреть глаза в глаза.

Он ухмыльнулся и так же горячо прошептал мне в губы:

— Целоваться — да, встречаться — да. Даже радоваться с тобой готов. А вот «получать удовольствие» — только в серьезных официальных отношениях. Ты понимаешь, о чем я?

Я моргнула. Виктор вел себя неадекватно. Может быть, он из-за зверя?.. Я постаралась максимально серьезно и убедительно произнести:

— Я завтра приготовлю все инструменты и сделаю постоянную татуировку. Ты всегда будешь со зверем. Я тебе не понадоблюсь.

— Понадобишься, — упрямо заявил Торваль. И неожиданно улыбнулся, проведя горячими руками по моим бедрам.

Легко, скорее отмечая, поцеловал в щеку. Еще раз погладил по бедрам.

И сказал:

— До завтра.

Смотря вслед его широкой спине, я попыталась сообразить, что происходит. Оборотень, которому от меня скоро ничего не будет нужно, при этом не уважающий людей, хочет официальных отношений. Я, которая планировала пожить легкой студенческой жизнью, помочь семье с поиском преступников, а также закрутить пару головокружительных романов с местными красавчиками, предлагаю ему тайные встречи и получаю от ворот поворот.

За пару минут он обуздал мою злость, зацеловал и ушел, оставив в растерянности. Обычно я понимала мужчин. Они же прозрачные все, простые для понимания и обращения, как стодолларовая купюра. Как бы курс ни скакал, а яхту не купишь. Лучше на волшебство не надеяться, понимать, так сказать, лимит. Каждый из них в восторге от возможных встреч для удовольствия с нравящейся девушкой. Прагматичность — наше все.

А этот — взял и… Да что, черт возьми, происходит?!

Губы припухли. Бедра все еще ощущали его тяжелые ладони. Он просто ушел?

От двери в большую гостиную доносилась разноголосица. Скорее всего, прибыли полицейские из участка. Я прибавила шаг. И, когда влетела в комнату, резко остановилась.

На своих любимых креслах с кислыми лицами сидели тетушки. А на мягких диванчиках рядом располагались четверо гостей. С краю, скромно сложив руки на коленях, блестя ярко-розовым платьем, притулилась Ханна. Увидев ее, я решила не задерживаться в такой приятной компании, разговаривать с соседкой мне не хотелось совершенно.

Остальные гости вызвали еще большее недоумение. Худенькая темноволосая девушка с остреньким подвижным лицом, похожий на нее молодой человек в наглухо застегнутом черном сюртуке и юный полный подросток, возраста еще не мужчины, но уже и не ребенка, лет пятнадцати.