– Уж чего точно не хочу, так это наказать… ни в малейшей степени, поверь… Мне просто не хочется ломать твою жизнь… и, в общем-то, никогда не хотелось… я совершенно не подхожу для любви… а ты слишком дорог мне, чтобы мучить тебя непонятно какими отношениями со мной… Все мои избранники не нуждаются в искренних и нежных чувствах, а ты ценишь в первую очередь их. Марта – прекрасная супруга, не рушь то, что между вами наверняка есть. Она без сомнения любит тебя именно так, как тебе необходимо: искренне и нежно… ты достоин счастья ощущать такие чувства… а я на них не способна…

– Так ты из-за этого так долго здесь не появлялась? Хотела, чтобы у меня все чувства к тебе перегорели?

– Ты зришь прямо в корень, – Къяра грустно усмехнулась, – я опасалась, что если появлюсь здесь, вымотанная своими проблемами, то взвалив их на тебя, вновь растравлю тебе душу… Мне не хотелось брать что-то, зная, что взамен ничего я отдать не сумею …

– Къяра, – он осторожно взял ее руку и поднес к губам, – я все понял. Но я все равно люблю тебя… не так остро как раньше, просто как недоступную мечту и сказку, не требуя ответных чувств, мне вполне хватает твоего дружеского расположения. Поэтому прошу: не избегай нас больше. Мне будет приятно, если я хоть чем-то смогу помочь тебе. Ведь в любом случае мы друзья и твои проблемы, это – мои проблемы. Я все сделаю для тебя, что в моих силах.

– Хорошо, договорились, – она с улыбкой кивнула и указала в сторону спящего Тореса: – Кстати, я благодарна за то, что уже сделал.

– Да всегда, пожалуйста. Я не особо и утрудился этим. Даже интересно было.

Вернувшись вместе с Торесом во дворец в Вериниге, Къяра устало опустилась в кресло:

– Можешь проводить меня в мои апартаменты и приказать, чтобы принесли что-нибудь поесть туда? Я проголодалась.

– Ты не хочешь есть в зале?

– Я жутко устала, с ног валюсь и никого не хочу видеть. Хочу лишь поесть и отдохнуть.

– Ты даже поесть со мной не хочешь?

– Тебе ближайшие сутки лучше не есть.

– Почему?

– Тошнить будет.

– Но я чувствую себя замечательно.

– Поэтому есть тебе и не надо… я тебя сегодня так энергетически напитала, дня три чувствовать голод не будешь… К тому же твои вкусовые рецепторы после зелья все равно вкус пищи не ощутят, поэтому еда кроме рвотного рефлекса не вызовет ничего… Так что проводи меня ко мне в комнаты и развлекайся, а о еде не вспоминай.

– Къяра, – он шагнул к креслу, в котором она полулежала, и, опустившись перед ней на колени, взял руку и стал нежно целовать каждый пальчик, – я даже не поблагодарил тебя, за все, что ты для меня сделала, любимая…

– Забудь… не стоит это благодарности, – она едва заметно качнула головой.

– Ты спасаешь мою жизнь и говоришь, что это не стоит благодарности.

– Это мой долг. Приложить все силы к тому, чтобы мой супруг был здоров и мог полноценно управлять своим владением на благо моего, – бесстрастно проронила она, устало опустив веки.

– Ты великолепна, – усмехнулся он, обнажая в широкой и открытой улыбке ровный ряд зубов. – Если бы ты не была такой уставшей, задушил бы в объятьях…

– Считаешь не уставшую душить легче? – она удивленно приоткрыла один глаз.

– Уставшую просто не рискну… я несу ответственность за твою жизнь не в меньшей степени, чем ты за мою, – он встал и осторожно подхватил ее на руки: – Я тебя сейчас отнесу в твои комнаты и ты отдохнешь, моя дорогая… А вот когда отдохнешь, тогда уже и зацелую и объятиями задушу…

– Приятная перспектива, – Къяра, обхватив за шею, склонила голову ему на плечо. – Мальчиков еще проведать не забудь, пока я отдыхать буду.

– Конечно-конечно, я помню, что взялся учить и контролировать Грейса.

Торес отнес Къяру в ее апартаменты и, нежно поцеловав в висок, опустил на кровать:

– Отдыхай, дорогая. Еду тебе сейчас же принесут. Ты что хочешь?

– Все равно что. Главное быстро.

– Я постараюсь, чтобы тебе не пришлось ждать, – улыбнулся он и вышел.

Проследив, что уже через пять минут в ее комнаты внесли подносы с яствами, Торес удовлетворенно кивнул и направился в крыло дворца, где жила Грета с детьми.

Увидев его, черноокая и пышногрудая красавица с выразительными глазами вскочила с дивана, где сидела и, упав на пол, поползла к нему, извиваясь всем телом и слезно причитая:

– Господин мой, я не со зла, я уверена была, что безвредно оно… не гневайтесь…

– Заткнись! – Торес махнул рукой, и два дюжих евнуха подхватили ее под связанные за спиной руки и поставили перед ним.

Всхлипывая Грета замерла, потупив глаза в пол.

Еще один жест рукой, и евнухи сорвали с нее одежду и, привязав за волосы, подвесили к потолочной балке, а ноги привязали к кольцу в полу, чтобы она не могла брыкаться.

Раскачиваясь в воздухе и дрожа всем телом, Грета тихо скулила, не смея больше ничего говорить. Она повернула голову, пытаясь поймать его взгляд. Ее красивое лицо было искажено страхом, по щекам нескончаемым ручьем текли слезы, а в глазах застыла мольба и отчаяние.

Торес шагнул к ней ближе, неспешно оглядывая красивое упругое тело, которое совершенно не испортили троекратные роды. Совсем скоро он не оставит даже воспоминания о былой красоте этой женщине, дерзнувшей покуситься на его свободную волю и из-за этого почти смертельно отравившей.

– Позволь умереть, – умоляюще выдохнула она.

– Ты умрешь… но позже… – он зло усмехнулся.

– Пощади… – ее губы жалобно скривились. – Я любила тебя, родила тебе детей, я не желала тебе зла… пощади…

– Ты считаешь, я должен быть благодарен тебе, что у меня есть твои выродки, которых ты наверняка наградила такой же подлой сущностью? – он брезгливо поморщился и обернулся к евнухам: – Приступайте.

Поев, Къяра откинулась на мягкие подушки широкой кровати и утомленно прикрыла глаза. С одной стороны хотелось отключиться и уснуть, а с другой разговор с Рафом сидел занозой в сердце и будоражил воображение. Что и как ее могло так тесно связывать с этим чистосердечным и так ей понравившимся еще в образе Лады волхвом? Почему она не сошлась с ним, если ощущала его искренние чувства? Неужели из-за Норлана? Ведь Раф обмолвился, что тот беременную забрал ее от него… Может, она пыталась бежать к Рафу, пытаясь сохранить ребенка, а Норлан, вновь сыграв на ее чувствах, заставил к