– Ты рехнулся что ли, о матери, да еще и Владетельнице такие слова говорить, да к тому же в них упорствовать? – Торес с силой схватил его за плечо, разворачивая к себе и заглядывая в глаза. – Думаешь, спущу тебе их?

– Она будет рада, если не спустите… – Гранд сам уперся в него взглядом.

– Давай, выкладывай, что за дух тьмы меж вами прогулялся, что она считает, что ты ее власть приемлешь, лишь потому, что она сильней, а ты полагаешь, что она порадуется твоей кончине? – Торес тоже не сводил с него напряженного взгляда. – Ведь о такой матери лишь мечтать можно: и сильна, и разумна, и во всех отношениях достойна, да и о тебе всячески печется. Что тебя не устраивает?

– Меня устраивает все. Это я ее не устраиваю. Так что проблема не в ней, а во мне.

– Глупец ты, – Торес разжал руку и, саркастически хмыкнув, отвел взгляд, – она хочет из тебя достойного наследника вырастить, а ты в амбиции впадаешь. Ладно, возможно ты просто мал еще, чтобы это уразуметь. Пройдет время, поймешь, что такой матерью гордиться надо и почитать. А пока не понял, чтобы я больше подобных разговоров не слышал. Услышу еще хоть раз, найду способ заставить тебя очень об этом пожалеть. Ясно?

– Да, правитель, – Гранд вновь потупился.

– Что ж, радует, что ты хоть сообразителен, хочется надеяться, что и через свои амбиции в скором времени переступить сможешь, – кивнул тот и обернулся к охраннику стоящему поодаль: – Палача приведи и пусть инструменты захватит. Тут кое-кому язык развязать надо, и скорее всего, его помощь лишней не окажется, насколько я знаю, гамаэльты упрямы и несговорчивы.

Однако вопреки ожиданиям Тореса помощь палача им не потребовалась. Хрупкий паренек, всхлипывая и сглатывая испуганные слезы, подробно отвечал на все вопросы. Рассказав, и как охраняются проходы, и что существует система их полного перекрытия. И что на подходах к ним находятся многочисленные ловушки, которые можно обойти, лишь зная, как они устроены.

– По-моему, он рассказал все, что знает, – Торес повернулся к Гранду, – и с допросом можно закругляться.

– Правитель, можно я поговорю с ним?

– Давай.

Гранд шагнул к связанному гамаэльту и, рукой приподняв его подбородок, заглянул в глаза:

– Мне только кажется или ты и впрямь рассказал нам то, что к действительности имеет столь же малое отношение, как прошлогодний дождь к сегодняшнему зною?

– Вам лишь кажется, господин, я все честно рассказал… – срывающимся голосом тут же заверил тот.

Внешне они были примерно одного роста и одинаковой комплекции, однако пленник и без того худенький и невысокий сжался под его взглядом так, что стал казаться чуть ли не вдвое меньше.

Его страх заглушил все мысли, которые до того опосредованно пытался сканировать Гранд, и которые по его внутреннему ощущению свидетельствовали либо о лукавстве пленника либо о том, что он что-то недоговаривает. Причем испуг был настолько нарочитым, что Гранд еще больше утвердился в мысли, что пленник что-то умело скрывает. Он попытался жестко просканировать сознание пленника и не смог. Казалось кроме ужаса в голове гамаэльта не осталось ни одной мысли.

– Проклятье, – Гранд скривился.

– Тебе что-то не по нраву? – удивленно посмотрел на него Торес.

– Вот сто к одному, правитель, – обернулся к нему Гранд, – скрывает он что-то, но никак не пойму что. Прикидываться парень мастак.

– Уверен? Если хочешь, могу приказать пытать мальчишку, пока или он не расколется или у тебя сомнения не отпадут.

– Было бы неплохо, – кивнул Гранд.

– О, господин, – юный гамаэльт нервно передернул плечами, – я же все рассказал… Что Вы хотите еще знать? Сжальтесь, не надо пыток.

– Принц, – руки Гранда просительно коснулся Шон.

– Не лезь! – резко оборвал его тот и, упершись взглядом в глаза пленника, с напором выдохнул: – Я хочу знать, что ты скрываешь! И добьюсь ответа по любому, даже если палачу придется долго потрудиться. При этом умереть я тебе не дам, думаю, ты уже понял, на что я способен и поверишь на слово.

– Я расскажу все, что захотите, господин, но я не понимаю, что Вы еще хотите, услышать…

– То о чем ты даже думать боишься! Если же сию минуту я не услышу об этом, палач наизнанку тебя вывернет, и я не стану его останавливать, даже когда ты начнешь говорить.

– Я не рассказал лишь об амулете, что Вы у меня забрали… Все остальное Вы уже знаете.

– Проклятье, это ж элементарно, и как я мог забыть, – Гранд раздраженно поморщился, сообразив, что мог бы и сам догадаться расспросить пленника о свойствах столь необычного амулета. – Давай рассказывай, и подробно.

Гамаэльт нервно облизнул губы, а потом тихо выдохнул:

– Он способен раскрыть чрево горы, поэтому и боялся говорить о том.

– Как он это делает?

– Это ключ… мой ключ… я должен приложить его к каменным вратам в каньоне судьбы, накрыть рукой и надрезать руку…

– Правитель, – Гранд обернулся к Торесу, – мне кажется, нам имеет смысл изменить направление нашего движения и направиться к этому каньону.

– Грейт, это может быть ловушка. Вести войско туда глупость несусветная. Узкая каменная щель, если завалить выход, то этот каньон прекрасная западня.

– А я Вам на что? Я любой завал в момент уберу. Или Вы не доверяете мне?

– Я просто слишком хорошо знаю гамаэльтов. Это столь хитрые бестии, что обведут вокруг пальца, не заметишь как.

– Но только не меня! – Гранд раздраженно сжал руку в кулак, в глазах его полыхнул гнев. – Вы до сих пор полагаете, что моя мать перестраховывается, опасаясь меня? Так вот, у нее для этого есть очень веские основания, потому что по силе я ей не намного уступаю, и если бы хотел, то не только от всех этих гамаэльтов, но и от Вашего войска мокрого места не оставил… Поэтому не надо относиться ко мне как к несмышленому мальчишке. Я лишь ради ее прихотей умения свои до сих пор не использовал. И дальше, если Вы того пожелаете, использовать не стану, но не потому, что не умею ничего… Хотите и дальше и войско, и меня вокруг гор таскать – воля Ваша. Только учтите, что у Вас был шанс, больше ни одного воина не потеряв, всех гамаэльтов или истребить, или в рабов обратить. Но настаивать не смею.

Торес, заинтересованно смотревший на него во время всей его тирады, одобрительно усмехнулся:

– А из тебя толк должен получиться… И темперамент, и напор… причем аргументированный. Ладно, давай подробно: что задумал?

– Если я получу доступ к чреву горы, я запущу туда импульс,