кровь в её губы. Я продолжил давить, но аккуратно. Ещё лопнувших щёк нам не хватало! Зубы разошлись, щёки впали в рот. Всё, мне этого хватит. Я надёжно держал нижнюю челюсть, и если она вдруг решится захлопнуть рот, ей придётся откусить от самой себя приличный кусок.

— Не бойся, — говорю я нежно, внимательно осматривая её личико, — всё будет хорошо.

Инга забилась с новой силой. Изогнулась. Но как бы она не крутилась, не дёргала ногами и руками, её голова была надёжно зафиксирована у меня в руке. Вторую рукой я беру её за затылок, отрываю голову от подушки. И присасываюсь к её лицу, как пиявка к целлюлитной ляжке. Это даже поцелуем назвать нельзя. Я погрузил её горячие губы себе в рот. Просунул язык. Я почувствовал, как она начала сопротивляться, пряча свой язык, куда только можно, лишь бы не соприкоснуться с моим. Забавно. Девочка, он мне и не нужен.

Потерпи! Я быстро…

Она начала визжать мне в рот. Глотка наполнилась гулом, сквозь который я стремительно пробирался. Звуковые волны окутывали меня, но никакого вреда через обильный слой молофьи не причиняли. Я скользнул на язык Алеша. Мгновение, и я уже во рту у Инги. Женское тело охватила судорога. Она давится. Я это чувствую. Чувствую болтанку, как при езде по ухабистой дороге. Меня начало бросать из стороны в сторону, но всё бестолку. Меня это ни как не замедлит, а тем более не остановит. Я уверенно ползу к своей цели.

Ползу сквозь глотку.

Ползу сквозь пищевод.

Заползаю в желудок. А от туда прямиком домой, в горячие кишки. Как же тут хорошо. Влажно и тепло. Пятизвёздочный отель тут и я рядом не стоял. Я в огромном замке! А в огромном замке принято что делать? Верно! Отжигать!

Трусь.

Трусь и трусь, заполняя кишки горячей молофьей.

Вот так… Да! Пошла….

Сидящий на краю кровати Алеш вдруг обмяк. Сложился в три погибели и рухнул на пол. Услышав грохот, я открыл глаза. Попробовал осмотреться, но шея отозвалась сильной болью. За ней подтянулись руки и ноги, успевшие онеметь. Ныло лицо. Всё-таки Инга умудрилась прокусить свои щёки. Тёплая кровь сочилась из кожи, попадая мне на язык.

Нужно срочно отвязываться.

Опа-на…

Тупая я баба! Я дёрнулся… И на что я рассчитывал? Бля! Сука!

— Ал! Вставай! — крикнул я в сторону, надеясь, что валяющийся на полу друг очнётся.

Ничего. Тишина. Всё, что я слышал — ровное дыхание уставшего человека.

— Ало-о-о-о-о-ш… ты меня слышишь?

А в ответ тишина. Заебись, бля. Придётся подождать. Рано или поздно, но он очнётся. Нужно только дождаться своего принца. Он обязательно придёт и разбудит меня, привязанную к кровати, вспотевшую уже раз пятьдесят под этим одеялом. Обязательно разбудит!

Только я придался откровенному нытью на тему моей беспомощности в постельных делах, как услышал кряхтенье. Мужская ладонь появилась из пустоты и легла на край кровати. За ней показалась голова. Медленно, словно солнце всходит в волнах утреннего марева, перед моими глазами появилось мужское лицо.

— Что произошло? — с трудом пробурчал Ал, потирая затылок.

— Это была лучшая ночь в моей жизни! — ответил я, словно только что испытал множество оргазмов.

— Да? — смутился Ал. — Странно…

— Ты был на высоте.

— Я ничего не помню, — тут он видит меня, видит мои руки, торчащие из-под одеяла. Видит верёвки, тянущиеся к оголовью кровати. — Кто… Кто тебя привязал?

Он не дал мне ответить. Встряхнул головой, затем ладонью попросил тишины. Он сказал:

— Я вспомнил. Это был я… Но как… как я мог согласиться?

Ты еще покрасней от стыда! Весь его вид, его стыдливый взгляд и немощный язык заставили меня засмеяться.

— Ты не переживай, — говорю я, — мне понравилось! Ты держался молодцом, но с бухлишком надо поосторожнее.

— С бухлишком?

— Неважно! У меня к тебе будет огромная просьба. Выполнишь?

— Да, конечно. Что я должен…

— Развяжи меня!

Тупой увалень! А так сложно догадаться?

Он встал с пола. Перегнулся через меня и развязал правую руку, затем — левую. Всё это время он смотрел куда-то в сторону, боясь встретиться со мной взглядом. И когда он отошёл от кровати, я специально скинул одеяло. Мужские глаза ударили в потолок, а потом медленно поползли по стене. Перекинулись на мои плечи. Уставились на мои руки, которыми я с великим трудом развязывал узлы на ногах. Поймав его взгляд, я подмигнул ему. Он тут же отвернулся. Не знаю почему, но меня забавляла эта игра. Странный парень.

— Подойди ко мне, — прошу я его, положив голову себе на плечо.

Последовало предсказуемая реакция. Он развернулся в сторону двери.

— Ты прости, но мне пора домой.

— Как домой? А завтрак?

— Я не голоден. Спасибо за ужин, но я пойду.

Козёл! Все мужики одинаковые. Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. А я вдруг вспомнил про свой дар. Вспомнил про крысок. Про маску.

— Крыски! Вы здесь?

В комнате я был один. Ни души, лишь клопы да грязные мухи. Еще минуту я разглядывал потолок, а потом окончательно решил встать с кровати. Руки и ноги не слушались. Каждое движение отдавало болью. Согнул руки в локтях. Согнул ноги в коленях. Так лучше. Оперевшись ладонями о матрац, перевернулся и скинул ноги на пол. Получилось встать, хотя спина просилась обратно на кровать.

Дошёл до комода, чуть не вляпавшись в рыготину, разбрызганную по всему полу.

Достал повязку. Опоясывая ей грудь, восхитился упругостью своих малюсеньких сисек. Я обожаю большую грудь. И считаю, что большая грудь — это когда женщина может соприкоснуться своими сосками. Но в моём случае я даже пытаться не стану. У толстяка и то больше шансов выполнить столь сложный трюк.

Натянул штаны, напялил рубаху. Вещи чистые, свежие. Уровень уверенности сразу же поднялся до потолка.

Хлопнула входная дверь. Громко.

Видимо Алеш близко к сердцу всё принял. Бедняга. Долго он на кухне проторчал, скорее всего, хотел дождаться меня, объясниться. Старая песня. Конечно, неловко так брать и уходить от девушки, когда воспользовался её телом ради усмирения своих гормонов. Очень подло. Но это меня только веселило, ибо отстрелялся он в холостую! Но кто ему скажет об этом? Надо же было так судьбе взять и свести нас на узкой дорожке. Но одно точно — его жизнь больше никогда не станет прежней. Надеюсь, у него всё будет