запястье вздёргивает меня на ноги. Мышцы протестующе ноют, голова кружится, но со спины меня уже поддерживают чужие руки.

– Сила Ундины, а? – ухмыляется Зверев. – Отличный подарок. Вы её позовёте, обязательно – но попозже. Пожалуй, действия заклятия хватит часа на четыре, мы как раз успеем доехать до места. А где же ваш милый дракончик?

Понятия не имею, куда делся Гошка, но очень надеюсь, что спрятался он надёжно.

– Он с Сашкой, – бормочу, еле ворочая языком. – Тут его нет.

Зверев снова берёт меня за подбородок и заставляет повернуть голову, чтоб смотрела в глаза.

– А вы ведь мне врёте, Катенька, – констатирует он печально. – Жаль. Но времени на поиски у меня нет, нам нужно спешить. Мы ведь не хотим, чтобы нам помешали, а? Я точно не хочу…

Меня выволакивают в коридор и тащат к лестнице. В здании ведь есть и другие люди, кто-то да заметит, вызовет полицию, охрана, в конце концов, где-то была, и камеры…

Коридоры пусты. Охранник спит у входа на табурете, прислонившись к стене, по крайней мере, очень хочется думать, что именно спит. Меня тащат не к центральному выходу, а к боковому, и с этого ракурса я успеваю увидеть, что на мониторе, где отображаются картинки с камер, сплошная серость.

– В моей команде есть хорошие армейские специалисты, – поясняет Зверев, проследив мой взгляд. – И камеры могут отключить, и запрещённый к продаже газ достать… Но что-то я много говорю. Главные злодеи всегда прокалываются на болтовне.

Он отходит. Его подручный вытаскивает меня во внутренний дворик, где и в самом деле припаркован серебристый микроавтобус с тонированными окнами. Возле него мужик в чёрной кожаной куртке держит за шкирку бледного растрёпанного Влада.

– Этого куда?

Зверев глядит на Влада, потом на меня, поджимает губы. Мне становится страшно безо всяких иллюзий.

– Ладно, давайте с собой, – машет рукой Зверев. – Свяжите только получше. Жертвой больше, жертвой меньше…

Нас затаскивают в автобус. Мне связывают руки, запихивают в кресло, пристёгивают ремень. Рядом у окошка уже сидит Лерка – вялая, сонная, взгляд устремлён в никуда. Влада устраивают через проход, похитители живо рассаживаются по свободным местам. Последним в салон забирается чёрный дракон, встряхивается, вздыхает и кое-как укладывается на полу между креслами.

Автобус закрывает дверь и трогается.

Мне страшно.

Глава 24. О стихиях и подарках

Автобус едет ужасно долго. Телефона у меня нет, остался в рюкзаке в классе, часов тоже нет, радио злодеи не слушают. Мимо окон тянутся сперва улицы, потом пригород, потом поля и леса, потом снова появляются домики. Кресла впереди занимают двое наёмников, которые на попытку задать вопрос о времени предложили заткнуться. Я слышу, как Зверев что-то рассказывает водителю, и жалею, что он сидит далеко: возможно, разболтал бы что-то интересное. Не может быть такого, чтоб на него не действовал разрыв связи с мёртвыми фамильярами.

И где, кстати, Лили?

Поля за окном в очередной раз сменяются лесами, по стеклу стекают редкие пока дождевые капли. Асфальт заканчивается, на грунтовке трясёт немилосердно, даже Зверев затыкается. Ну правильно, прикусишь язык – как будешь страшные заклинания для вызова духа читать?

Истерическое хихиканье пока удаётся сдерживать, но, чую, это ненадолго.

А потом дорога вдруг заканчивается совсем, и это не смешно.

– Выходим, выходим, – подгоняет нас лысый амбал, который в лагере помогал Лизе с обустройством малыша-дракона.

Мы выбираемся на белый свет, и я пытаюсь оглядеться. По обе стороны от дороги тянутся поросшие соснами холмы, влево и круто вверх уходит широкая тропа – по следам шин соображаю, что тут кто-то ездил на квадроцикле. Прямо дорога идёт под уклон и утыкается в небольшую долину, окружённую, как мне сперва кажется, горами, но долетевшее от продолжающего трепаться Зверева название заставляет вспомнить: старые глиняные карьеры.

Дождь капает едва-едва, по моей голубой блузке расползаются тёмные крапинки. Холодно ужасно, хочется съёжиться, обхватить себя за плечи, но запястья всё ещё связаны и ноют: полностью кровоток, к счастью, не перекрыли, но от неудобной позы руки затекли. О мысли, что придётся идти по лесу, по такой погоде да в такой одежде, мне становится нехорошо, но тут из багажного отделения добывают наши куртки – кто-то добрый догадался ограбить гардероб. Руки развязывают всем по очереди, позволяют одеться, потом связывают заново за спиной, в процессе держат под прицелом чего-то большого и чёрного.

– Не делайте глупостей, Катенька, – обращается ко мне Зверев и, едва меня освобождают от верёвки, хватает за правую руку. – Давайте-ка я вам помогу…

Он собственноручно натягивает на меня куртку и даже растирает затёкшие запястья. А потом вынимает из кармана тонкую цепочку и следит за тем, как мне снова связывают руки: сперва верёвкой, цепочка вторым слоем.

– Я не уверен, насколько нужно именно прикосновение для вызова элементаля, – извиняющимся тоном говорит он. – Но риск лучше минимизировать. Если вы попытаетесь призвать магию, любую, умрёте. Не сразу, но это будут очень неприятные десять минут. Будет жалко, такая милая девушка…

– Лили вам тоже было жалко?

По тому, как дёргается его лицо, понимаю: попала в точку.

– Лили, – говорит он после паузы, – сильно переживала. Она помогла мне собрать всех цирковых драконов, но их смерть оказалась для неё слишком сильным ударом. Я утешал её, уговаривал, в конце концов, всегда можно завести новых детёнышей, а энергия нужна сейчас. Она не хотела слушать, сводила меня с ума. Я похоронил её, там, на берегу, очень красивое место, и даже не стал брать камень. Это было честно и гуманно.

У меня на языке вертится что-то язвительное про то, что с ума он сошёл сильно раньше, но психов лучше не провоцировать.

– И что, думаете, получится?

Он несколько раз энергично кивает.

– Обязательно получится, Катенька. Непременно. И в прошлый раз почти получилось, а сейчас… Ах, вы же не в курсе прошлого раза, правда ведь? Думаю, не страшно, если я расскажу, это ведь, как говорится, дела давно минувших дней…

Подручные косятся на начальника с неудовольствием, но не перебивают, видимо, подозревают, что в таком случае подставлять уши под его словесное недержание придётся им. Я представляю, что это просто дружеская беседа и дружеская прогулка по живописным местам, слушаю, поддакиваю и очень стараюсь не думать о том, куда мы идём и что там будем делать.

Как Зверев сошёлся с Беленковым, он рассказывать не стал. Но Учитель постучался в голову именно к музыканту, а тот в какой-то момент поделился секретом с хорошим, как он тогда думал, другом. Идея привести в мир опального элементаля и получить некое могущество завладела умами обоих, однако в музыке Зверев понимал мало. Зато загорелся идеей создания дракона, который смог бы отыскать в реальном мире точки соприкосновения с измерением-гробницей, чтобы в один прекрасный момент освободить Учителя и получить награду. Результатом его работы стало множество ручных драконов, книга, принёсшая ему известность в кругах заводчиков, нелюбовь драконоборцев и уникальный, единственный в мире цирк.

Но ему всегда хотелось большего.

Беленков о будущем думал мало. Ему была нужна музыка, слава, поклонники и снова музыка, магические приёмы здесь и сейчас помогали ему достичь мечты – и цена не слишком пугала. К тому же платить должны были всё те же поклонники – своей любовью, своим вниманием, добровольно пожертвованной