сейчас буду рвать эти побеги. Если будет больно, придётся потерпеть».

«Я выдержу!»

Как скажешь, Мария, как скажешь.

Я спрыгнул на ещё свободный кусок пола и схватил охапку спускавшихся с потолка стеблей. Собрался рвануть и в последний момент ощутил нечто очень странное. Как будто со мной пытался поговорить маленький лес.

«Кажется, оно живое», — сообщил я дриаде.

«Ясен пень, оно живое! Из меня же растёт!» — прозвучал в моей голове её возмущённый ответ.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Использовал магическое зрение и… обомлел. Цвет магической ауры дриады был зелёным. А цвет побегов — бирюзовым! Словно это отдельное существо. Но… Как это возможно?

Поделился своими наблюдениями с Марией.

«Не поняла», — отвечала она.

— Коля, мы тут сейчас зарастём! — в отчаянии крикнула княжна.

— Какая же ты тяжёлая… — простонала Лакросса.

— Да как ты смеешь… Я тебе не Вероника! — паниковала Василиса.

А синеглазка отвечала:

— Я тут вообще ни при чём!

Я оглянулся на эти ходячие проблемы и зыркнул так, что они сразу замолчали. И замерли в очень странной позе. Все они забрались на самую верхнюю полку, внизу сгрудились Лакросса, Вероника и Агнес, прижимая к себе ноги, а сверху на них пыталась залезть княжна. Вокруг все было в побегах. И мои ноги тоже. Они пытались проколоть мою кожу, но, к счастью, у огров она толстая.

«Чёрт его знает, как ещё это можно объяснить, — отвечал я дриаде. — Но эти побеги обладают разумом. Или зачатками разума. Что-то вроде Инсекта».

«Инсекта? Ты уверен?»

«Да. Сама посмотри».

На какое-то время дриада замолчала, а потом воскликнула:

«Это… Это невозможно! Я думала… но ведь семьсот лет прошло! Коля, прошу… Не убивай его!»

«И не собираюсь, если получится договориться».

Странно, что она сказала «его». Как это понимать? Ладно, потом разберёмся. Я сжал стебли в кулаке и попробовал обратиться к ним. Хорошо, что у меня Дубовый Инсект. Он в этих делах оказался отличным подспорьем. Можно сказать, что я почти дриада. Но лучше, конечно, так не говорить. Ещё посчитают за монстра и начнут за мной охоту. Маша-то здесь на птичьих правах по сути. Пока её принимали за аристократку со странным Инсектом, а не за монстра из северных пустошей.

Когда я общался с лесом, прикоснувшись к дереву, то ощущал его, как что-то огромное и непостижимое. Некий высший разум, живущий по иным законам, но дружелюбный к единственному за много лет собеседнику. А здесь ощущения оказались иными.

Это было нечто маленькое и не до конца разумное — клубок противоречий, инстинктов и эмоций. Что-то непонятное, но имеющее некую цель. Плохую цель. Оно мстило за какую-то обиду.

Сперва я попытался быть добрым, обращаясь к неизвестному существу своим разумом, но меня окатило такой волной гнева, что я чуть сам ему не поддался. Тогда я сжал стебли так, что по пальцам побежал зеленоватый сок. Рост побегов резко остановился.

Оно боялось.

Да, кулаком и добрым словом можно добиться куда большего, чем просто добрым словом. Мой жизненный девиз. И сейчас он тоже сработал.

Затем я смог проникнуть в чувства существа и понял, что его обида направлена на дриаду. Это странно… Что, если им просто поговорить? Маша как дриада могла управлять растениями, но говорить с ними мог только я. Зато она могла использовать семечко в моей губе как… ретранслятор, что ли. Я предложил ей это, и она согласилась.

Не знаю, о чём они там болтали, но вскоре побеги, что уже по пояс сковали меня, начали врастать обратно. Девчонок они тоже уже почти схватили. По крайней мере, Лакроссу, Агнес и Веронику стебли опутали по рукам и ногам, начали забираться на остальное тело. А княжна пыталась освободить подруг, и её саму схватили.

Но всё было позади. Побеги отступали. Через пять минут перед нами появилась дриада, сидящая на коленях. Она что-то держала в руках и не сводила с них взгляда. Корни и стебли окончательно исчезли, вобравшись в небольшой комок. Он был похож на ожившую траву, которая шевелилась и перекатывалась внутри. Странная штука, короче.

Я подошёл к Маше и опустился рядом на одно колено. Она подняла ко мне заплаканные глаза и срывающимся голосом прошептала:

— Семь веков, Дубов. Семь веков я не знала, что с ним.

— С ним? — не понял я.

Дриада опустила свои янтарные глаза к полу и начала неторопливый рассказ. Девушки, спустившись с полок, тоже решили послушать.

— Когда пришла Саранча, я была замужем. Сейчас я не вспомню даже его лица, но тогда… тогда мы были молоды и счастливы. В те годы модно было заводить детей, когда встанешь на ноги, построишь карьеру и всё такое, но мы с мужем решили не ждать этого момента. Для ребёнка всегда будет некогда. Всегда можно найти отговорку, чтобы отложить событие. А за это время всякое может случиться, поэтому мы решили не выжидать. Но всё равно не успели. Нашествие началось, когда я была на пятом месяце. Меня и мужа скосил вирус. Он его не пережил, а я, когда очнулась после месяца лихорадки, не увидела живота. Врачей болезнь тоже не миновала, многие погибли, поэтому никто не мог мне сказать, что произошло с сыном. Ни записей, ничего. Я решила, что потеряла его. А затем начала превращаться в дриаду и ушла в леса, пока люди не решили, что я агент Саранчи, и не расправились со мной. Тогда многие сходили с ума от страха и паранойи. А дальше вы знаете… А он, оказывается, всё это время был со мной.

— Как это возможно? — изумилась княжна.

— Да, дела… — скрестила руки на груди Агнес. — С механизмами всё куда проще и понятнее, чем с живым организмом.

— В те годы наши шаманы разгоняли страх и паранойю среди племён, — кивнула Лакросса. — Чтобы получить больше власти, убрать с дороги неугодных. Это была настоящая истерика, и погибло много честных воинов. Ты сделала верный выбор, дриада.

А Вероника просто расплылась в глуповатой улыбке умиления и прижала руки к груди.

— Ребёноче-е-ек…

— И всё-таки, — посмотрел я на Машу. — Почему сейчас?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Думаю, это твоё семя пробудило его.

— Моё семя? — Брови у меня поползли вверх. Я вспомнил золотой жёлудь, подаренный Матерью Леса. Но как он мог повлиять на дриаду? Она всего пару дней провела рядом с ним, а потом его посадили под старым дубом в моём поместье. — Но оно же в Ярославле…

— Что-то у нашего похотливого монстра сегодня кровь никак обратно в голову не вернётся, — хмыкнула Василиса.

Остальные