но девушки только руками развели да плечами пожали. Онежская сама напросилась. Она глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и высокопарно выпалила:

— Ну что же, терзай меня, тиран! Приму удар, чтобы спасти остальных!

И легла на живот, подстелив полотенце. А я тут же опустил горячий веник на её небольшую попу. Полотенце заглушило возмущённый писк, который рассмешил остальных.

— Я тоже так хочу! Чур, я точно следующая! — заявила Агнес.

Купальник на ней был тоже кожаный, со шнуровкой. Любит она всё кожаное…

— Господин, и меня не забудьте оттиранить! — замахала рукой на другом краю длинной лавки Вероника. Отчего её грудь чуть не вывалилась из лифчика.

— В порядке очереди! — заявил я и начал как следует парить Василису.

Я не знал, бывала ли она раньше в банях, поэтому был с ней нежен. Не забывал поливать холодной водичкой для контраста, чтобы укрепить организм. Но главная цель — прогреть всех девушек, чтобы никто не заболел.

Постепенно княжна вошла во вкус и перестала попискивать, зато начала постанывать. Особенно когда проходился по её ягодицам.

Боже, я и не думал, что у неё такой сладкий голосок. Аж в дрожь бросило!

Вскоре Василиса просто обмякла на скамье. Красная, распаренная, в кусочках дубовых листьев и счастливая. Как тряпочку вынес её в моечную и оставил отдыхать, принявшись за Агнес.

Парить фигуристую гоблиншу было одно удовольствие. Она только и успевала добавки просить, но скоро её постигла та же судьба, что и Василису. Затем её место заняла Вероника. Когда прохаживался по её груди или ягодицам, по ним расходились приятные глазу волны. Синеглазка только губку прикусывала от удовольствия.

— Не нежничай со мной, как с остальными, — заявила Лакросса, занимая место Вероники.

Хозяин-барин! Меня два раза просить не надо!

Над оркессой пришлось буквально попотеть. Её крепкие мышцы никак не хотели расслабляться. Совсем загоняла себя диетами и тренировками. Ничего, откормим и распарим. Пришлось с ней побыть действительно жёстким. Но в конце концов и она сдалась, чуть не упав со скамьи от удовольствия.

— А меня, может, не надо? — робко спросила дриада, смотря широко открытыми глазами на то место, где я только что истязал Лакроссу.

— Надо, Маша, надо, — сурово кивнул я, доставая новый веник. От старого почти одни ветки остались. — На лавку, быстро!

От моего окрика дриада мигом запрыгнула на скамью и легла, подставив под веник зелёные ягодицы.

Через пару минут она уже утирала слёзы счастья. И нет, не потому, что я перестал её охаживать веником! Я вообще с ней был тоже нежен, как с княжной. Кто его знает, как кожа растения воспримет такой жар.

— А я ведь совсем забыла об этом, — глухо сказала девушка, спрятав лицо в ладонях. — Каково это, когда тебя парит мужчина. Последний раз это было ещё до пришествия Саранчи. Я даже его лица не помню! Зато помню, как было упоительно хорошо… Когда сама себя паришь, это не то. Спасибо тебе, Дубов… — Она снова перевернулась на живот. — Попарь ещё раз спинку, пожалуйста. И удели особое внимание её нижней части.

Я хмыкнул и сделал то, о чём меня так мило попросили. У дриады от удовольствия аж стебельковые волосы на голове выпрямились и будто привстали.

Всё-таки баня — это чудо из чудес. Как же в ней хорошо. Особенно в компании таких красавиц.

После короткого отдыха снова загнал всех в парилку. На этот раз развёл в воде пару особых составов из тех ингредиентов, что нашли на эльфийской поляне. Экстракты из трав и цветов. Но не те, которые нужны для пилюли. Очищают поры, насыщают тело энергией и омолаживают его. Полил этой водой раскалённые камни. Зашипел пар, быстро заполняя маленькое помещение. Запахло весенним лугом, а пар стал переливаться зелёным и голубым. Красота! Дышалось им легко и приятно.

Ну теперь точно никто не заболеет!

Для лучшего эффекта отпарил всех по второму кругу, а чтобы экстракты впитались ещё лучше, немного помял девушек руками. И даже без пошлых мыслей! Слишком жарко для них.

Когда закончил, на себя сил не осталось. Но у меня площадь тела большая, так что в мою кожу и без того достаточно полезностей впиталось. Чувствовал себя обновлённым, хоть и усталым. Организм после такого действительно окреп. Я это чувствовал так, будто килограмм пятьдесят скинул. Настолько легче стало двигаться.

Девушки тоже выглядели прекрасно. Кожа нежная, на лицах улыбки, волосы гладкие, блестящие и шелковистые.

Агнес с гримасой лёгкого удивления шлёпала себя по зданице.

— Она как будто ещё более упругой стала, — выдала она.

Дриада тут же тоже шлёпнула себя:

— И у меня! Хотя, казалось бы, куда ещё…

И началось. Шлепки, вздохи, охи, удивлённые возгласы. Они ещё и друг друга шлёпать начали! Всё, сейчас моё сердце не выдержит, и я либо умру, либо оргию устрою. А тут не все к такому готовы. Поэтому вернулся в парилку, чтобы не видеть это непотребство, и просто лёг на лавку, наслаждаясь горячим и вкусным паром.

Жаль, вкушать удовольствие от бани мне дали недолго.

Девушки влетели с вениками наперевес, смехом и криками:

— Месть тирану!

И как давай меня парить!

Я в буквальном смысле на своей шкуре почувствовал, что и они стали сильнее. Так хорошо веником по мне только отец проходился. Он знал, как подобрать нужную частоту ударов, когда подбавить пару и как бить. Красотки не обладали его опытом, но брали числом.

Да и зрелище это было прекрасное. Одна поджарая, вторая небольшая, но фигуристая, третья с большой грудью и наивной доброй улыбкой, четвёртая зелёная и гладкая, а пятая — сама женственность и утончённость. Даже с веником.

В какой-то момент я подумал, что этот вечер уже не сможет стать лучше.

Естественно, сглазил.

— Ой, девочки, — с тревогой произнесла дриада, а веников, бьющих по мне, стало на один меньше, — кажется, я расту.

— А? — обернулись все и посмотрели на Машу.

С её волос, ног и рук потянулись тонкие, извилистые стебли. Росли они так быстро, что вскоре вход скрылся в зарослях. Да и всё помещение начали захватывать в буквальном смысле джунгли из этих стеблей.

Вот те раз. Ну, теперь понятно, как целебная банька влияет на дриад.

Я закрыл глаза и попытался всё развидеть. Вдруг, если очень сильно поверить, то проблема исчезнет?

Глава 21

В горах Кавказа

Овощной поезд, потайной отсек

Примерно в это же время

Древняя османская поговорка гласила: двух тушканчиков одной стрелой. Именно ею руководствовался Бурак, сын военного министра Ахмед-паши, когда составлял свой план. А план