— Любая сигнализация отключается, — лицо его окончательнооправилось от дурацкого смеха, потяжелело, набухло, нижняя губа оттопырилась, —вы, вообще, крутых из себя не стройте, одно мое слово, и вас никуда не возьмут.Ясно? Ведите себя тихо, вежливо, и не забывайте, сучки, с кем разговариваете.

— Ты расплатись сначала, — подала голос Света, — а потом ужбудешь трепаться.

— Это кто там бормочет? Ирка, ты не знаешь, что за падальтам валяется и воздух портит?

Ира смерила его брезгливым взглядом, молча сгребла и кинулав сумку одежду, полотенце, расческу, банку крема для загара и прочие мелочи,встала и громко произнесла:

— Вставай, сестренка, нам пора. Света вскочила резко, какотпущенная пружина, и обе направились к роще.

— Стойте, сучки! — мужчина нехотя поднялся, догнал их однимпрыжком и вцепился Свете в предплечье так, что та вскрикнула. — Сначала вы мневсе расскажете, а потом мотайте!

— Отцепись! — Света дернулась, и он отпустил ее. — Сначалаплати, потом будем разговаривать.

— За что платить-то? — прищурился он. — Вы повеселились,покрутили задницами, и вся работа. Ладно, девки. Сегодня вечером получите то,что вам причитается. Обещаю.

— Вот как получим, так и расскажем, что там за сигнализация,— оскалилась Ира, — а сейчас отвали, понял?

— Слушайте, а что это вы такие стали смелые? Думаете, есливас обещали забрать, вам все можно? Я, между прочим, преподаватель ваш, а вы сомной разговариваете, как с равным.

В ответ обе засмеялись, причем Светин надрывный хохот былпохож на рыдания.

— Преподаватель! — простонала Ира, хватаясь за живот. — Ой,не могу, заслуженный учитель России! Ты еще предъяви свои кубки, грамоты имедали, спортсмен хренов!

— А вот этого не трогай, — медленно, тихо, сквозь зубыпроцедил мужчина, — вот это, сучка, не твое дело, и если я еще раз от тебячто-нибудь подобное услышу, урою, на куски разрежу, поняла? Повтори! — онмоментальным движением выбросил руку и за волосы притянул Иру к себе так, чтоона чуть не упала, и, продолжая смеяться ему в лицо, звонко прокричала:

— Светка, я поняла, почему он не слинял с ключами! Он адресане знает. А там еще сигнализация. Если б не это, он бы нас с тобой уже давноутопил, а потом сказал, что так и было, — она поморщилась, потому что он изовсех сил дернул ее за волосы. — Все, пусти, дурак, больно. Я поняла. Если я ещераз заикнусь про твои хреновы медали и грамоты, ты меня уроешь, на кускиизрежешь и сожрешь сырую, с солью и красным перцем. Я тебе верю. Ты можешь.Все, пусти.

Хватка его ослабла, в руке остался клок длинных Ириныхволос, пропитанных болотной тиной. Он брезгливо вытер ладонь о штаны, сплюнул втраву, достал сигарету, закурил. Девочки стояли рядом и молча смотрели на него.Они не видели его глаз за очками, но знали, что из карих глаза эти сделалисьжелтыми и мутными, как желчь. Ира вынула из сумки драную белую футболку ибыстро натянула ее потому, что только сейчас вспомнила о своей голой груди ипочувствовала себя уязвимой под этим невидимым желтым взглядом.

Он курил, пуская дым прямо в них, в их лица, и молчал. Леваярука была в кармане широких штанов. Где-то совсем близко послышалась монотоннаядробь дятла, что-то плеснуло в пруду, и прямо у них над головами вдругстрашным, истерическим карканьем разразилась ворона. Света вздрогнула иотшатнулась, к ее ногам упало нечто маленькое, розово-серое, с бездонной чернойдырой посередине. Присев на корточки, она увидела в траве вороненка. Дырой былего клюв, распахнутый в жутком крике, но ничего, кроме слабого хриплого писка,у птенца не получалось.

Дрожали короткие зачатки крыльев, глазки, подернутыесмертельной мутью, смотрели на Свету. Она осторожно взяла птенца в ладони, иедва успела распрямиться, как ворона кинулась на нее с хриплым воплем, лицообдало холодным вонючим ветром, Света увидела совсем близко круглые лиловыезрачки, крепкие длиннопалые лапы с черными кривыми, как кинжалы, когтями.

— Пошла, пошла! — Ира шарахнула по вороне сумкой изо всехсил. — Светка, брось его сейчас же!

Света размахнулась и запустила теплый дрожащий комок какможно дальше, к пруду. Ворона метнулась за ним с человеческим жутким хрипом.Ира схватила сестру за руку и, не обращая внимая на выпавшие из сумки вещи,потянула за собой.

Вслед им каркала ворона и высоко, визгливо, взахлеб, хохоталжелтоглазый. Он нагнал их через две минуты, преградил дорогу, встал перед ними,широко расставив ноги. Руки он держал в карманах.

— Ну что, лапушка, пожалела птенчика? — криво усмехнулся он,глядя сквозь очки на Свету. — Всегда знал, кто ты такая. Жаль, мудрая птицатебе личико не успела попортить. Материнский инстинкт, девочки, штукасерьезная. Это только у вашей мамы-проститутки его не было, а у всего прочегоживотного мира он в полном порядке. Вот вам гонорар, подавитесь!

Он вытащил руку из кармана и разжал кулак. Девочки замерли.У него на ладони лежали сцепленные золотые серьги с крупными сапфирами вобрамлении маленьких бриллиантов. Несколько секунд они молча смотрели насерьги, наконец Ира презрительно спросила:

— Это что за бижутерия?

— Сама ты бижутерия. Золото, сапфиры, бриллианты. Можетепродать, баксов на пятьсот потянут, можете носить по очереди, или вместе, каждаяпо одной. Не устраивает, ничего не получите. Ну, берете или нет?

— Я где-то их уже… — медленно начала Света, но Ира больнонаступила ей на ногу, взяла серьги, не разглядывая, сжала в кулаке иоскалилась:

— Дал бы сразу, без базара. Чего тянул, спрашивается? Нукак, адрес запомнишь или запишешь?

— Запомню. Что там с сигнализацией?

— Отключена, не волнуйся. Можешь идти спокойно. Внизуоткрывается с помощью специальной карточки, ее не достали, извини. Но ты простолюбой плоский ключик послюнявишь, сунешь в магнитную щель, и дверка откроется.

— Там точно никого не будет?

— Ни души. Смотри не наследи, а то ведь подставишь нас.

Он ничего не ответил, повернулся и пошел по направлению кдеревне. Девочки отправились собирать выпавшие из сумки вещи.

— Ирка, покажи, — прошептала Света. Кулак разжался, онадолго, внимательно изучала серьги, наконец, вскинув глаза, сказала:

— Я знаю, где их видела. Вернее, на ком.

— Думаешь, я не знаю? — улыбнулась Ира. — Но только мы обэтом пока даже между собой говорить не будем. Хорошо? Мы позже это обязательнообсудим. А пока главное их спрятать как следует, забыть о них, словно их нет унас. Поняла?