Дилан убрал артефакт в зачарованный ящик стола, который мог открыть только он, и поднялся на ноги, привычным движением оправляя форму. Хильда тоже выпрямилась, глаза ее горели предвкушением, как бывало всегда, когда в безнадежном деле появлялась ниточка.

Они вместе шагнули к двери, собираясь сначала заскочить к судье за соответствующим приказом, а потом найти Братта и арестовать. Следовало торопиться: его и так мог спугнуть их сегодняшний визит.

Однако на пороге кабинета они столкнулись с очень напуганным молоденьким администратором.

– Господин Мор, у нас проблема. С нами связалось региональное отделение и требует подкрепления. Что-то случилось в Аннегейне. Они просят вашего присутствия.

Дилан удивленно нахмурился. Аннегейн был маленьким тихим местечком недалеко от столицы, в котором никогда ничего не случалось. Дилан и не знал бы о нем, если бы в свое время не служил с пареньком родом оттуда. Тот часто рассказывал о родной деревне, объясняя свое желание служить в боевом отряде беспробудной скукой местной жизни. Они прослужили вместе года три, потом паренек – Дилану никак не удавалось вспомнить его имя, хотя постоянные рассказы о доме помнил очень отчетливо – перевелся в отряд стражей. Они тогда попали в серьезный переплет, отправившись сопровождать группу ученых на континент, кишащий низшими. Оба были ранены, но сам Мор остался в боевом отряде, а его товарищу из Аннегейна приключений хватило.

Что такого страшного могло произойти в скучающей глуши? Да такого, что бледного, как полотно, администратора трясет крупной дрожью.

– Это срочно?

– Думаю, да, господин Мор. Там… все очень плохо.

Он бросил быстрый взгляд на Хильду, как будто не хотел озвучивать подробности при ней. Дилан кивнул, быстро принимая решение:

– Поднимите по тревоге два дежурных отряда. Полная экипировка. Пусть ждут меня у портала, я сейчас подойду.

Когда администратор убежал выполнять распоряжение, Дилан повернулся к Хильде.

– Ты иди к судье. Как только приказ будет, отправляйся за Браттом. Возьми с собой пару боевиков в сопровождение, вдруг он вздумает сопротивляться. Полагаю, когда ты приведешь его сюда, я уже тоже вернусь. Если нет, предложи снять иллюзию добровольно. Скажи, что ему это зачтется.

– А ему это зачтется? – удивилась Хильда.

– Это будет зависеть от того, что мы увидим под маской.

– Поняла.

Они наконец вышли из кабинета, прошли до конца коридора, где их пути расходились, быстро попрощались. Но не успел Дилан сделать и пяти шагов в своем направлении, как Хильда его окликнула:

– Дилан!

В ее голосе звучали тревога и что-то похожее на отчаяние. Но откуда?

Он обернулся, увидел, что она не сделала и шагу. Стоит и смотрит на него почему-то испуганными глазами. Что-то почувствовала?

– В чем дело?

Она набрала в грудь воздуха, заметно волнуясь, но слова никак не хотели срываться со слегка дрожащих губ. Да что с ней такое? Только что ведь все было хорошо…

– Аннегейн – это ведь где-то недалеко от Эспикура, верно?

Мор задумался, пытаясь воскресить в голове карту местности, и в конце концов кивнул.

– Да, это рядом. Вполне возможно, что сейчас Аннегейн ближайший к нему населенный пункт.

Ее тревога сразу стала понятна: все началось в Эспикуре, и это, пожалуй, единственное, что может связывать маленькую скучающую деревню со страшными событиями. В груди неприятно заныло.

– Пожалуйста, будь осторожен, – попросила Хильда.

И когда она так на него смотрела, надежда на то, что ничего не кончено, снова воскресала, и желание двигаться дальше – то есть, прочь от нее – исчезало. Так и происходило все эти четыре года: ему почти удавалось убедить себя, что она никогда не вернется, а потом он ловил ее неосторожный взгляд, в котором плескались прежние чувства, связавшие их больше десяти лет назад, и все аргументы рассудка рассыпались.

– Это все, что ты хочешь мне сейчас сказать? – с лукавой улыбкой уточнил Дилан.

Она прикрыла глаза, покачала головой, но он так и не понял, что это значит.

– Возвращайся, – охрипшим голосом добавила Хильда. – Скорей.

Очередное разочарование трудно было не испытать и еще труднее – скрыть.

– Я постараюсь не задерживаться, – пообещал Мор, поворачиваясь и продолжая свой путь.

Ее взгляд он чувствовал спиной до тех пор, пока не скрылся за очередным изгибом коридора.

Лана не находила себе места. Она едва успела проснуться, даже из-под одеяла не вылезла, когда в спальню влетела Хильда Сатин и начала спрашивать, что ей удалось увидеть. Будь у нее хотя бы десять минут на то, чтобы прийти в себя, Лана, возможно, не выложила бы ей все в мельчайших подробностях, но обезьянка в собственной ладони так шокировала ее, что она просто ничего не соображала.

Когда легионерша, прихватив фигурку, вылетела из комнаты, Лану одолели сомнения. Зачем она только сказала про Братта? Еще перед совместной поездкой в Эспикур она решила, что он не имеет отношения к случившемуся с Анной, а теперь поверить в обратное совсем уж не могла, но подозревала, что он скрывает свою настоящую личность, вероятно, из-за совершенных в прошлом проступков или даже преступлений. Теперь Легион в него вцепится и не отпустит, пока все не выяснит. И кто знает, чем это для него обернется? Как она могла так подставить его?

Чем дольше она оставалась в спальне наедине со своими мыслями – а отпускать ее никто не торопился, это она быстро выяснила – тем больше сомнений ее одолевало. Анна показала на него, ясно дала понять, что в тот вечер они не просто виделись мельком и случайно. И потом… Братт взял Лану на место Анны, когда расследование ее исчезновения еще не было завершено. Он знал, что она не вернется. Откуда?

Лана едва не протоптала траншею посреди комнаты, пока нервно ходила из стороны в сторону добрых два часа, нервно грызя ногти и прокручивая в голове все события и известные ей факты. Но как она их ни крутила, каждый раз получалась катастрофа. Или она подставила своим рассказом невиновного и небезразличного ей мужчину, или этот самый мужчина – убийца. Потенциально серийный. Что хуже, она не знала.

Момент освобождения пришел неожиданно: дверь просто открылась, и сотрудник королевской службы безопасности сообщил, что она свободна. После чего ее снова проводили все к той же калитке в заборе где-то в задней части парка и разрешили идти на все четыре стороны.

Все четыре Лане были не нужны: она поторопилась вернуться в Академию, но час был уже поздний, занятия закончились, и ни Марты, ни Братта на месте не оказалось.

Умом Лана понимала: Братта задержали, потому ее и выпустили из дворца, но в сердце жила надежда, что за эти два часа легионеры во всем разобрались и выяснили, что он здесь ни при чем.