На мосту мистов встречала девушка, изображавшая ту самую служанку Ямбу-Баубо, некогда сумевшую фривольными речами и танцами развлечь погружённую в свою скорбь Деметру[534]. Считалось, что Ямбу на встречу мистов выслала сама богиня. Исполнительница роли вела себя в соответствии со своим мифическим прототипом, то есть была нарочито бесстыдна. Мисты у моста останавливались, нарушали молчание — от самого Пёстрого портика процессия двигалась в глубоком молчании. Теперь мисты пели песни и пили специальный напиток — кикеон. Это было вино, смешанное с поджаренной ячменной мукой и настоянное на мяте. По преданию, именно таким напитком угостили Деметру в жилище царя Элевсина Келея, когда она попросила вина.

Что же означала встреча Ямбой процессии мистов откровенно непристойной пляской? По мнению Дитера Лауэнштайна, «мистериальные действия Ямбы на мосту поясняет история о Геракле, бытовавшая в беотийской Феспии: „У Феспия было 50 дочерей, и с ними со всеми в одну и ту же ночь сочетался Геракл, со всеми, кроме одной, которая одна только не пожелала сойтись с ним. Разгневанный на неё Геракл наказал её тем, что осудил её на всю жизнь остаться девушкой и быть жрицей в его храме. Геракл выступает как божество; сорок девять дочерей Феспия — непосвящённое человечество. Мисты же искали близости девственной дщери, в итоге — близости Коры-Персефоны“»[535].

За мостом через первый проток Рэт процессия делала первую остановку. Здесь находился алтарь Зевса Мелихия (милостивого), подземного властелина. Об отличии Зевса Мелихия от Зевса Олимпийского нам сообщает наш старый знакомый Павсаний в «Описании Эллады»: «Олимпийский Зевс при свете дня держит неумолимые весы судьбы, он справедлив; подземный же Зевс способен оказать милость, умеет прощать, то есть преображать»[536]. А вот что Павсаний говорит о царствовании этого Зевса: «Если перейти Кефисс (первый проток Рэт. — И. К.), то увидим древний жертвенник Зевса Милостивого. На нём Тесей получил от потомков Фатала очищение, после того как он среди других разбойников убил и своего родственника со стороны Питфея, Синиса»[537].

Далее процессия восходила на так называемую Пёструю гору. Здесь почитания удостаивалась могила некоего Мнесифея, знаменитого врачевателя, которому приписывалось посвящение ряда статуй, в том числе и Иакха. У этой могилы корифей запевал песню, а мисты в ответ восклицали: «Иакх, иэ — Иакх!»[538]

Далее следовали три остановки, посвящённые Аполлону: на Священной дороге у храма Аполлона Киамита (бобового); у храма Аполлона на перевале Дафне и у места очищения у Рэт[539].

Перед мистами стояла очень сложная задача во время таинств. Они должны были преобразить низкие силы своей натуры в высочайшие силы духа. Если перед таинствами Деметра посылала на мост навстречу процессии Ямбу, ведущую себя крайне непристойно, то в самих мистериях требовала от участников полного целомудрия. Если Дионис обычно поощрял и неумеренное употребление вина, и вкушение в изобилии мяса, то его небесный образ Иакх строжайше запрещал в мистериях и то и другое[540].

Процессия достигала северного склона Пёстрой горы. Далее Священная дорога сворачивала налево и шла вниз. На западе открывались морской простор и остров Саламин — историческое место, где в 480 году до Р. Х. афинский флот разгромил персидскую армаду царя Ксеркса. Афины уже не были видны, а Элевсин ещё не был виден[541].

При спуске с Пёстрой горы процессия выходила к морскому побережью. Следующая остановка была у храма Афродиты из белых камней. От этого храма прекрасной богини процессия двигалась на север по косе мелководного залива. Здесь мисты ещё раз очищались в морской воде и отдыхали. Вечером путь процессии сворачивал от побережья и шёл к стихии земли[542]. Уже при свете факелов мисты подходили к следующему мосту через протоку Рэт, именуемую грозно Эринеон — смоковница гнева. Именно здесь Аид, похитивший Кору-Персефону, спустился под землю в подвластное ему царство мёртвых. Согласно другому аттическому мифу, там же Тесей убил злого разбойника Полипемлона, прозванного Прокрустом[543].

Далее, за мостом, находился жертвенник Триптолема, а за ним — просторная площадка между Каллихороном (Колодцем Прекрасных Хороводов) и храмом Артемиды. Здесь как самостоятельный обряд происходила пляска океанид. Участвовали в ней девушки (порой и юноши в девичьем платье), изображавшие 50 дочерей Океана. Плотной цепочкой они обходили колодец, у которого некогда дочери царя Келея встретили горюющую Деметру, затем размыкали круг и в искромётном танце разбегались по всему пространству площадки[544].

После хоровода мисты входили в высокие ворота, находившиеся справа от колодца. Там все собирались на небольшой площади метров 40 в длину и метров 12 в ширину[545]. Здесь жрец-глашатай зачитывал устав. Он отличался от того, который зачитывался изначально в Пёстром портике. Первый излагал нравственные требования к мистам, второй — требования сугубо культовые[546].

Теперь неофиты — юноши и девушки — небольшими группами под водительством мистологов входили в боковые калитки внутренних ворот. Центральная дверь предназначалась богу — Иакху. Группы по очереди оказывались в маленьком помещении (шесть метров на три метра), где юношей встречал жрец, девушек — жрица. Все мисты перед ними повторяли: «Я постился(лась), пил(а) кикеон, брал(а) кое-что из большой корзины и, подержав в руках, клал(а) в маленькую, а из маленькой — опять в большую. Жрец и жрица отвечали юношам и девушкам: „Отныне храни молчание“»[547].

Здесь заканчивалась открытая часть мистерии и начиналась тайная.

Как проходили сами мистерии, их главная и, естественно, тайная часть — реконструировать невероятно трудно. Дело в том, что к этим церемониям допускались люди, прошедшие предварительно особую церемонию посвящения, кроме того, на всех посвящённых возлагали долг молчания о сути мистерий, происходивших во дворах перед Телестерионом и в закрытом зале самого здания Телестериона.

Первый дом посвящений Телестерион, как считается, появился в середине XVI века до Р. Х.[548] Первый большой зал для мистов был построен при Солоне размером 12х8 метров. При нём же строилась священная дорога, которая встретилась с такой же дорогой со священными остановками, построенной мегарцами.

После нашествия персов Телестерион перестраивался дважды: при Кимоне, когда большой зал был расширен до 29х60 метров; а затем при Перикле, когда он достиг постоянных пропорций 54х45 метров. При Перикле же к Телестериону были пристроены два передних двора: внешний и внутренний[549].

Крупнейшим археологом, исследовавшим святилище Элевсина, был греческий учёный Георгиос Милонас. Он, однако, счёл, что раскопки дали скудный материал для понимания содержательности самих мистерий: «Хотя там был перевёрнут каждый камень, священное празднество и его культовый смысл остались неведомыми»[550]. И далее: «С ранней юности я пытаюсь доискаться, что же там некогда происходило. Надежды таяли одна за другой,