Все верно. Я Барни. Иди на хрен, приятель.

Около четырех я снова пребывал в одиночестве. Несколько завсегдатаев в течение дня забредали и уходили прочь. Но общее количество клиентов было мизерным, а то и вообще никого. Мне это нравилось. Виски был моим единственным компаньоном на протяжении двух последних недель.

Карл, бармен, попытался завести разговор, когда вернулся из подсобки в бар с ящиком, полным мокрых бокалов. Все это время я отвечал коротко и вообще-то думал, что он уже оставил тщетные попытки.

– Мало кто из утренних пташек каждый день расплачивается стодолларовой купюрой. – Он вытирал бокалы полотенцем и прятал под барную стойку.

– Завтра принесу свинью-копилку. Расплачусь мелочью, чтобы лучше соответствовать роли.

Он прищурился и оглядел меня с ног до головы:

– Стоило бы побриться и подстричься, если тебе интересно мое мнение, но одет ты симпатично.

– Рад, что соответствую дресс-коду. – Я обвел взглядом пустой бар. – Тебе стоит избавиться от этого заведения. Вложить деньги в дело. – Я отхлебнул виски.

Карл покачал головой:

– У тебя хорошая работа?

– Да, я владелец компании.

– А чем занимаешься? Напыщенный брокер?

– Не совсем.

– Адвокат?

– Неа. У тебя есть жена?

– Ага. Милдред. Уже не молода, но поддерживает себя в хорошей форме.

– Моя компания производит косметический воск с обезболивающим эффектом. И еще кое-что. Скорее мой клиент – Милдред, а не ты.

Он поморщился.

– Косметический воск? Это что еще за фигня?

– Удаляет волосы в тех местах, где женщины не хотят, чтобы они росли. Бикини, ноги… – я выгреб деньги из кармана и бросил на стойку сотню. – Некоторые женщины любят, чтобы там у них все было гладенько, если ты понимаешь, о чем я.

– Ты надо мной подшучиваешь?

Почему-то этот вопрос напомнил мне о Риз в тот самый вечер, когда мы познакомились, когда она подыгрывала мне в моих идиотских историях. Мне не сиделось на стуле.

– Нет. – Я дважды стукнул по стойке. – В это же время завтра?

– Я буду здесь.

* * *

Дома у меня кончилась кока-кола, поэтому я достал стакан, чтобы налить чистый виски. А потом я вдруг подумал: а какого черта мне стакан, если я ничего не смешиваю, поэтому я сделал большой глоток прямо из горла и упал на диван.

Боль, которую я обычно приглушал в баре, вернулась, когда мой взгляд упал на гитару Пейтон. Я выпил еще и снова уставился на гитару.

Пришлось сделать еще один глоток.

Или два.

Мои глаза, похоже, не видели ничего, поэтому я закрыл их, позволив голове завалиться назад. И тут образ Риз заполнил собой темноту. Она выглядела такой красивой, когда лежала подо мной, и в голубых глазах от улыбки вспыхивали искорки. Поэтому я опять открыл глаза и сделал глоток из бутылки, глядя на гитару. Когда я проглотил виски, веки снова сомкнулись. Риз наклонилась над моим столом, смотрит через плечо и нервно закусывает губу в ожидании, когда я ее возьму.

Еще один глоток.

Затем я, видимо, вырубился, поскольку очнулся, когда в окно уже лился дневной свет, а в дверь кто-то настойчиво звонил. Снова и снова.

Хуже, чем две женщины, стоявшие на пороге в шесть утра, была бы лишь моя мама, если бы она к ним присоединилась.

Я замялся, открывать ли дверь, и тут моя сестра Анна завопила:

– Я вижу, как ты смотришь на нас через дверь, козлина! Ну-ка открывай!

Я застонал и нехотя отворил дверь, попытался не дать им войти, но эти фурии отпихнули меня в сторону.

– Ну, входите, – пробубнил я саркастически.

Сэм стояла, уперев руки в боки. Анна протянула мне гигантскую кружку кофе.

– Вот. Тебе пригодится.

– Можно чуть позже?

– Мы не станем ждать, пока ты опять надерешься. – Анна наклонилась, понюхала меня и наморщила нос, а потом помахала рукой перед лицом. – Ты все еще пьян со вчерашнего дня?

Я покачал головой, вернулся в гостиную и плюхнулся на диван. Голова гудела, и меньше всего я хотел слышать то, ради чего они пришли.

Сэм и Анна преследовали меня. Ошибкой было сесть посередине, если бы я занял место около одного из подлокотников, то не оказался бы начинкой этого эстрогенового сэндвича.

Сэм начала первой:

– Этому дерьму нужно положить конец!

– Ты уволена.

– Чтобы меня уволить, ты должен быть моим боссом. А прямо сейчас ты ведешь себя как маленький мальчик.

– Да пошла ты, Сэм!

– Сам иди туда!

Тут встряла и Анна:

– Мы даем тебе две недели. Не больше!

– И как вы намерены остановить меня?

Сэм скрестила руки.

– Мы составили график.

– Чего?

– Того, как мы будем нянчиться с тобой. Пока ты не вернешься к работе и не станешь снова частью мира живых, одна из нас будет тебя сопровождать.

– Мне нужен аспирин. – Я встал и потопал на кухню. К моему удивлению, мои тени за мной не последовали. Я был на кухне один, выпил два стакана воды и попробовал привести мысли в порядок.

Умиротворение не продлилось долго. Непрошеные гостьи уселись за стол и уставились на меня. Анна начала читать мне нотации:

– Мы слишком долго тебе потакали после смерти Пейтон. Ты потерял годы и не можешь теперь вернуться в то состояние. Даем тебе две недели, чтобы заново оплакать свою потерю, но не больше. Время пошло.

– Я взрослый мужчина.

– Так веди себя как взрослый.

– Позаботься о своем ребенке.

– Похоже, у меня сразу двое. – Анна подошла ко мне. Я скрестил руки на груди, но она дотронулась до моего плеча и тихо сказала: – Это же хорошая новость. Они поймали убийцу. Я понимаю, что ты чувствуешь себя преданным, узнав, что это парень, которому она доверяла и пыталась помочь, но тебе надо покончить с прошлым, Чейз. Правда.

Если бы только это. Если бы они поймали подростков, которых мы все подозревали, может, так оно и было бы. Даже, пусть бы это все равно был Эдди, тяжело, но думаю, я бы в итоге принял этот факт.

Но обнаружить, что смерть Пейтон произошла по моей вине? Что я в прямом смысле слова вложил нож в руку убийцы моей невесты? Сомневаюсь, что я смогу с этим справиться.

– Анна, ты не знаешь, о чем говоришь. Если бы знала, то оставила бы меня в покое.

– Так расскажи. Расскажи мне, что ввергло тебя в такую глубокую депрессию, когда мне показалось, что ты впервые за долгие годы счастлив?