– Время покажет, что более перспективно, – парировал я, – политика бесцеремонного военного вмешательства во внутренние дела государств под лицемерным предлогом защиты прав человека, либо политика мирного соборного единения народов вокруг общей идеи…

– И какова же ваша идея, господин президент?

– Она выражена в преамбуле нашей Конституции – идея непреходящих ценностей: семья, вера, Родина и дружба между народами…

***

В день моего пятидесятилетия московским градоначальником были устроены народные гуляния на Красной площади. Когда весть о празднике дошла до меня, я понял, кто стоит за ним. Приехал премьер Алексеев и состроил недоуменный вид.

– Значит, ты тут ни при чём?

– Я лишь подал идею московскому градоначальнику, а он…

– Я не могу понять – нам деньги девать некуда? А, может, я диктатор, каковым меня почитают на Западе, и мой День рождения объявлен национальным праздником?

– Андрей, людям время от времени нужны праздники, и ты это знаешь не хуже меня! На площади воздвигнута сцена, с которой льются патриотические песни. Но люди ждут виновника торжества. Порадуй их своим выходом и прими поздравления…

Вскоре после ухода Алексеева появилась Маша. Она поздравила меня с Днём рождения. Я поднялся с места и поцеловал её:

– Моё счастье – это только ты. Ты – солнце моё, ты – радость моя, ты – жизнь моя…

Она просияла улыбкой:

– В Москве – праздник в твою честь!

– А, и ты знаешь! Этот Алексеев всё время угождает мне. Но такие люди, верные в дни радости, предают в дни опасности… Было б лучше, если бы потраченные деньги направили в детские дома. Но теперь я не могу не выйти к народу! И я хочу, чтобы ты сопровождала меня.

В окружении сотрудников службы охраны мы, держась за руки, шли по Красной площади, запруженной народом. Музыка стихла, толпа расступалась и с ликованием приветствовала нас. Мы поднялись на сцену, на площадь легла тишина…

– Я благодарен вам, друзья мои, за добрые слова, за поздравления! – говорил я в микрофон. – В этот день не будет длинных речей. Я живу ради вас, ради своего народа, я верю в великое будущее России, которое мы вместе с вами построим самоотверженным трудом во славу Родины. Я желаю вам здоровья, удачи и любви, такой как у меня… Позвольте представить ту, с которой я решил соединить свою судьбу. Мария Коновалова – моя невеста! – я сказал эти слова и поцеловал её. Площадь взорвалась бурей возгласов и рукоплесканий.

***

Осенью того же года состоялась наша свадьба. По новому порядку заключение брака слагалось из двух действий: венчание и регистрация. Мы шли по красной ковровой дорожке в Благовещенский собор, который в стародавние временя был дворовой церковью московских великих князей. С колокольни Ивана Великого доносился радостный трезвон. Я думал о том, что не исповедовался много лет, и мысленно просил у Господа прощения своих прегрешений. Вслед за нами в храм хлынули приглашённые на свадьбу гости…

Вскоре я исповедался и выслушал разрешительную молитву от своего духовника. Я украдкой поглядывал на Машу; она была бледна, и что-то тихо шептали уста её. Я прислушался – это были слова молитвы «Отче наш».

Началась Литургия, которую служил сам Патриарх. И вот приблизилось мгновение единения человека с Богом, ибо сказано в Священном Писании: «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». И совершали мы поясные поклоны, и творили крестные знамения тремя перстами…

Я перенёсся мыслями во времена, когда осуждалось троеперстие, как распинающее Святую Троицу на кресте. И пришёл патриарх Никон, и повелел в своей «памятке» двоеперстие заменить троеперстием, а земные поклоны – поясными… И раскололась церковь надвое, и предали священники друг друга анафеме, и запылали костры… Пала Русь Древняя, Русь Святая, вера перестала быть одной на всех, и с тех пор в церкви вошли в обычай сделки с совестью. Кто может вместить, да вместит! Церковь склонилась перед могуществом государства, а революция приговорила её, провозгласив религию опиумом для народа…

Прагматичная вера современного человека, стремящегося к земному счастью, под влиянием научной пропаганды склонна к сомнениям и напрочь лишена добродетельности.

«Блуд, равнодушие, жестокость, лицемерие… Господи, что будет с людьми, погрязшими в пороке и маловерии? – мысленно вопрошал я. – Не осталось праведников на Руси! Нет юродивых Христа ради, смирявших гордыню свою и круглый год босиком ходивших. Нет святых старцев-пустынников, подобных игумену Троицкой лавры Сергию. Кто будет молиться за грешный наш народ?»

Наконец, свершилось чудо преложения, и мы вкусили Святых Даров, подобно апостолам на Тайной вечере… Потом зажглись венчальные свечи, и провозгласил диакон: «Миром Господу помолимся. О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся». Патриарх прочёл молитвы и осенил меня крестным знамением:

– Обручается раб Божий Андрей рабе Божией Марии во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Я надел на безымянный палец своей невесты золотое колечко. Маша заметно волновалась; болезненно улыбнулась и взяла с блюдца серебряное кольцо. Вдруг рука её дрогнула, и я увидел, как оно падает наземь… Мгновение, болезненное и долгое словно вечность! Кольцо со звоном ударилось о камень и покатилось. Я остановил его рукою, поднял и передал Маше.

– Плохой знак. Быть беде! – послышался женский шёпот за спиной.

– Не переживай… Всё будет хорошо! – тихонько пробормотал я, чтобы успокоить Машу. Она, кажется, воспрянула духом, и в дальнейшем троекратный обмен кольцами прошёл без происшествий.

Мы приблизились к аналою, и Патриарх спросил меня:

– Имаши ли, Андрей, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, пояти себе в жену сию Марию, юже зде пред тобою видиши?

– Имам, Святейший Владыко.

– Не обещался ли еси иной невесте?

– Не обещался.

Прочитали молитвы:

– Господи, благослови брак сей; даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах…

Патриарх перекрестил меня:

– Венчается раб Божий Андрей рабе Божией Марии во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – и возложил мне на голову венец с образом Спасителя. Второй венец с ликом Богородицы покрыл главу невесты, украшенную белою фатой:

– Венчается раба Божия Мария рабу Божию Андрею во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Свидетели, коими были Миша Князев и Катя Ермолова, подруга Маши, подняли венцы над нашими головами, а Патриарх провозгласил:

– Господи, Боже наш, славою и честью венчай их!

Далее, пропели молитву Господню «Отче наш», и появилась чаша с вином. Мы трижды испили вина из чаши, Патриарх соединил наши руки, покрыв епитрахилью, и мы трижды обошли вокруг аналоя…