Теперь, когда зверь в её теле оказался растерян и сконфужен происходящим, он искал ответов у своей второй половины – человека, уступая ему главенствующую роль. В янтарные глазах лисицы промелькнула зелень и погасла, оставив осознанный взгляд. Обеспокоенный, но по-человечески все понимающий взгляд.

– Лиса… – не до конца веря увиденному, прошептал герцог. Лисица склонила голову набок, как раньше всегда это делала, словно спрашивала: «Что?» – Это, правда, ты?

Лиса нехотя кивнула и прижала лоб к протянутой мужской руке.

– Прости меня, Лиса, – сдавленно произнес мужчина. Теперь извинения вышли куда искреннее, чем несколькими минутами ранее. Хотелось сказать так много, но Бастиан боялся, что зверь снова завладеет сознанием оборотницы и уже навсегда. – Говорил тебе о недоверии, но ведь сам такой. Мне жаль, что мы так и не поговорили обо всем. Ведь ты стала нечто большим для меня. Рад, что ты здесь со мной, хоть и в виде лисицы. Ты мне нужна. Всегда была нужна, – теплый влажный нос коснулся его колючего подбородка. – Выполни, пожалуйста, мою последнюю просьбу.

Лисица отстранилась, глядя на него грустными ничего не понимающими глазами. Он не может умереть…

– Я хочу сделать тебя человеком. Прошу, верь мне. Я создам связь между тобой и моим семейным алтарем. Это древний ритуал. Тебя он ни к чему не обязывает… – оборвал свою речь герцог, но мысленно добавил: «Только меня». – Кивни, пожалуйста, когда я попрошу тебя.

Рыжий лоб коснулся щеки мужчины, он улыбнулся.

– Mea cor tuum est in aeternum. Mea est potentia, tuum in perpetuum. In aeternum civitatum et simul23. Мой дар тебе. Примешь ли ты его?

Странные древние слова потонули под сводами старого храма. Чужой алтарь испускал мерное сияние под рукой герцога. Вторая его рука обнимала рыжую лисицу, вслушивающуюся в уверенный мужской голос и пытающуюся понять смысл давно забытых фраз.

– Кивни, – попросил Себастиан, ощущая внутри страх, что Лиса откажется, не поверит, и он её потеряет. Навсегда.

Устремленные на неё пытливые алые глаза мерцали позабытой древней магией, принадлежащей роду демонов, пришедших из другого мира в поисках самого сокровенного. Лицо герцога выражало другие чувства: он волновался и беспокоился. Брови чуть нахмурены, челюсти плотно сжаты, а сам мужчина едва дышит в ожидании её действий.

Лисица медленно кивнула: что бы ни случилось, она ему верит.

Огненное сияние заполнило полуразрушенный зал позабытого храма через пару мгновений после ее согласия, словно давая шанс отказаться от своих необдуманных слов. Сменилось ласковым теплом и окутало тело зверя в плотный кокон. Животное встревоженно затявкало, обволакиваемое струящейся энергией, уходящей под пушистый мех.

Герцог сел, как ни в чем не бывало, словно не он умирал здесь несколько мгновений назад, и широко распахнул глаза, когда послышался хруст костей и скулеж, сменяющийся рычанием: не такого он ожидал. Животное извивалось и дергалось, неестественно завывая и обиженно лая от выворачивающей кости и перестраивающей мышцы магии.

Лиса его теперь вообще никогда не простит! После такого он сам доверять бы себе перестал!

Мерцающие в темноте храма искры багряной магии впитывались в зверя томительно медленно. Казалось, время остановилось, издеваясь над ними, заставляя страдать и мучиться от ломающей тело агонии и вычерпывая истрепанный боем резерв мага до темных точек перед глазами. Чем ближе к потере сознания был мужчина, тем быстрее происходила трансформация девушки.

Наконец, вывороченные кости встали на место, жалобные стенающие звуки прекратились. Несколько напряженных длинных вздохов и выдохов герцога, и на холодном полу, тяжело дыша, уже лежала голая Лиса.

Скорчившись, она приподнялась на карачки и плюхнулась на дрожащие колени, вглядываясь в обрадованное лицо дознавателя, не верящего происходящему.

– Моя кровь, – хрипло произнесла она и склонилась к нему, подставляя шею с зарубцевавшимся уксусом вампира. –Сейчас помогу.

Рейдж глухо рассмеялся и прижал её крепко к себе.

– Ты такая красивая, Лиса!

– Ваша рана, – попыталась вывернуться из его объятий девушка. – Умрёте же!

Только всё ее попытки были тщетны: герцог продолжал обнимать и гладить обнаженную спину девушки, лохматил короткие рыжие волосы и, не переставая, улыбался и говорил, какая она чудесная. Как сильно он по ней соскучился!

Очередной комплимент потонул в реве открывшегося посередине храма портала, из которого стали появляться люди в чёрной и серой форме. Стража и его дознаватели заполняли помещение храма, осматривались, громко выкрикивая приказы и имя герцога, а, наткнувшись, на него самого в компании нагой девушки замирали истуканами.

– А ну отвернулись! Быстро! – вскочив на ноги и прикрывая собой сидящую на полу девушку, скомандовал глава дознания, как только до него дошло, что прибыла спасательная команда, и все они глазеют на его Лису, которая осталась без одежды. Прибывшие резко отвернулись, а кто-то умудрился, не глядя, передать плащ.

Закутав несопротивляющуюся девушку с ног до головы в чужую мужскую накидку, он подхватил её на руки и открыл портал домой, приказав появившемуся Тобиасу Ллойду оставаться за главного, а это значит: проверить весь заброшенный храм и монастырь при нем, забрать тело Барона и подготовить подробный отчёт. А ему нужно позаботиться о Лисе, а то она снова может обернуться лисицей или заболеть, все же на улице ранняя весна.

***

Лежать в кровати одному целыми днями и ночами Бастиану было скучно, одиноко и невыносимо. Но кто знал, что Лиса окажется такой впечатлительной, а Ниом – мстительным и вредным?

Правда, от заботы со стороны девушки герцог отказываться и не думал: её внимание льстило его самолюбию, пострадавшему недавно в неравной борьбе с жалостью. Лелеять обиженное эго в ласковой нежности и милых переживаниях лисицы было очень приятно.

Огорчало другое, Лиса чересчур трепетно относилась к своим обязанностям сиделки, испытывая чувство вины перед мужчиной за случившееся – это он прекрасно осознавал – следила за его питанием, режимом отдыха и бодрствования, не давала работать и неукоснительно выполняла глупые и необоснованные предписания по лечению от целителя. Незапланированный небольшой отпуск сначала нравился Бастиану, но со временем ничегонеделание даже в компании лисицы начало сводить с ума.

Ниом же – мелочный вредный человечек – отомстил так отомстил: когда Бастиан вернулся домой с укутанной Лисой на руках, целитель вместо того, чтобы проверить его состояние без лишних глаз и ушей, всполошился и, охая и причитая, принялся лечить его, а не девушку. Его, демона по крови! Вместо маленькой усталой Лисички, раненой этим проклятым богами этого мира кровососом, благо уже мёртвым!