— Стабилизировать давление.

— Измерить пульс.

Слова пролетали мимо, едва задевая сознание. Кейну поставили капельницу и маску с кислородом.

— Аллергия есть?

— А? — Я оторвалась от созерцания торчащего ножа и перевела бездумный взгляд на медбрата. — Вы что-то спросили?

— Аллергия у него на что-нибудь есть? — терпеливо переспросил мужчина, держа бланк с вопросами.

— Я не знаю, — отвернулась к Кейну.

— Имя, фамилия.

— Кейн МакАлистер.

— Ваша.

— Элизабет МакАлистер.

— Возраст.

— Двадцать один.

— Возраст мужа, — вновь терпеливо уточнил он.

— Двадцать шесть, кажется.

— Кажется?!

— Я не знаю дня его рождения, — ответила я, повернувшись, и смотря, но не видя.

— Кто вы ему?

— Жена.

— И не знаете даты рождения мужа? — скептично спросил он.

— Нет. Я ничего о нём не знаю… Хотя нет, он любит сладкое. У нас дома всегда есть мармелад и леденцы. По утрам он пьёт чёрный кофе без сахара и жарит блинчики, любит спать под простынкой в любое время года и знает удивительные факты из разных областей наук. После пробуждения он бегает полтора часа и идёт в душ, а потом будит меня, дразня ароматом блинчиков. — Рот кривился от нахлынувших чувств, и каждое слово давалось с большим трудом. — Он любит смотреть юмористические шоу после работы, и всегда смеётся в голос. А ещё он хотел купить рыбок, потому что в доме без животных одиноко…

Слёзы полились градом. Я рыдала в голос, сжимая руку врача и растирая по лицу влагу.

— Не дайте ему умереть, прошу вас, — всхлипывая, шептала я. — Я отдам все деньги, только спасите его, пожалуйста.

— Дайте ей успокоительное, — приказала женщина, следящая за приборами.

Через минуту я почувствовала укол и расслабилась. Наступило полное отупение. Нас выгрузили из машины, меня отвели в какой-то кабинет, а Кейна повезли на срочную операцию.

— Мне жаль… — С такой фразой ко мне подошёл врач.

Сердце ухнуло вниз, поднесённый к губам стаканчик с водой остался на весу, так и не утолив мою жажду.

— Вы о чём? — Скольких сил мне потребовалось, чтобы задать вопрос.

— Кто-то из нашего персонала проболтался журналистам о характере ранения вашего мужа, и сейчас у стен больницы дежурят целые автобусы, — пряча глаза, признался мужчина. — Но вы не волнуйтесь, мы никого не пустим на этаж!

— Вы в своём уме? — прошептала я шатаясь. — Где Кейн?

— В реанимации, — удивился врач. — Операция прошла успешно, пришлось наложить множество швов, но в целом совсем неплохо. Нож прошёл совсем рядом с сердцем, так что можете не волноваться — в будущем ждать проблем с сердечной деятельностью не стоит.

— Живой, — выдохнула я, падая на стул.

— Конечно, живой! — возмутился врач. — А вам что, не сказали? Я посылал дежурного с сообщением ещё полчаса назад.

— Никто не приходил, — смахнула я слёзы.

В этот момент в комнату ожидания ворвался замученный врач в хирургической шапочке на боку:

— Прошу прощения! Операция прошла успешно, ваш муж жив и относительно здоров. О. — Его взгляд упёрся в стремительно багровеющего врача, вошедшего первым. — Я это… там… — Он повернулся к дверям. — На меня женщина напала. Простите за задержку.

— С вами я поговорю позже. Из-за вашей нерасторопности госпожа Элизабет могла решить, что муж погиб. Так как я пришёл с совершенно другой новостью, — укоризненно отчитал его первый врач. Что же. — Он повернулся ко мне. — Вы можете навестить мистера МакАлистера.

Склонив голову, он вышел. Я подалась вперёд, чтобы встать, но задержавшийся врач порывисто спросил:

— Прошу прощения за вопрос, но вы знаете кто такая Джейми Уорд?

— Джем? Конечно, знаю.

— Ну и хорошо, она уже пошла в палату.

— Почему её пустили? — возмутилась я. — Жена я!

— Простите, но кровное родство в этом случае не важнее вашего, — потупился врач. — Пойдёмте, я вас провожу.

— Какое кровное?

— Если вы знаете мисс Уорд, то должны быть в курсе того, что она старшая сестра вашего мужа по матери.

Сцепив зубы, я молча вошла в палату и остановилась. Джем сидела напротив кровати и держала Кейна за руку. Она была в том же платье, что и несколько часов назад. Аккуратная причёска растрепалась, глаза были полны слёз и опухли. Я сочла неправильным устраивать разборки сейчас, но от получения ответов не отказалась.

— Как он?

Джем подняла голову и сфокусировав на мне взгляд, отвернулась:

— Это ты виновата. — Её голос был наполнен печалью, болью и знанием, что ничего нельзя изменить.

— Я.

Я села рядом и откинулась на жёсткую, металлическую спинку. А чего сопротивляться-то? Я и виновата.

— Ты даже отрицать не будешь? — горько усмехнулась она, гладя Кейна по спутанным волосам.

— Нет. Врач сказал, что нож прошёл недалеко от сердца и ему повезло.

— Просто Кейну не повезло жениться на тебе. — Она говорила, смотря на брата, будто меня совсем не было в палате. — Подай документы на развод. Всё равно вам вместе не жить. Он подпишет, я поговорю с ним.

— Нет.

— Что? — Она, наконец, обратила на меня внимание. — Но почему? Ты же не хотела этого брака!

— Раньше да, а сейчас понимаю, что такого мужчины больше не найду, — Я говорила искренне, потому что в нашей среде, таких как Кейн практически нет. — К тому же он соблазнил моё сердце блинчиками, — улыбнулась я, чтобы разрядить обстановку.

— Я научила его. — Джем снова отвернулась. — Ты знала, что Джон его отец, а не дед?

— Да.

— Джон познакомился с нашей матерью уже после того как овдовел. Они познакомились в парке. Как банально. Они любили друг друга, по крайней мере, мама. Любил ли её Джон я не знаю, но и жениться на ней не спешил. Она была из низов, как вы говорите. Когда журналисты пронюхали об их отношениях, он поспешил с ней расстаться, оставив на память его. — Джем кивнула на спящего Кейна. — Мне было шестнадцать, когда родился Кейн. Через десять лет мама умерла и Джон забрал его к себе. А ещё через восемь я нашла Кейна в обворованном магазине. Оказалось, что брат сбежал из дома. После этого мы уехали и жили вместе, но три года назад Джон вызвал его к себе, сказав, что нашёл для него жену. Тебя. Поначалу тот сопротивлялся, скандалил, но когда увидел твоё фото, согласился. Я так и не смогла узнать почему. Мы поругались и он вернулся в имение отца. Никто, кроме нас, не знал, что мы родственники, и я обещала Джону, что никому и никогда этого не расскажу. Но мне пришлось, иначе меня не пускали. — В её голосе послышались слёзы. — Это из-за тебя он стал таким, — зло бросила Джем. — Ты во всём виновата!

— Что за чушь? —