– Помреж, наверное, не знаю. Какаяразница! Или уже обзавелась звездными привычками и хочешь видеть у проходнойгенерального продюсера канала с букетом?

– Извини, – пискнула я, – носейчас нахожусь не в Останкино.

– А где? – заорал Федор.

– Ну… неподалеку, – туманно ответилая, – буквально в двух шагах… Только меня не предупреждали о сегодняшнейсъемке.

– Лично сказал, – обозлился пиарщик.

– Нет.

– Да!

– Нет!!

– Да!!!

Разговор явно зашел в тупик, и я решиласделать беседу конструктивной.

– Так что теперь делать?

– Она еще спрашивает! – перешел вдиапазон ультразвука Федор. – Живо сюда! Времени тебе тридцать, нет,двадцать пять минут! Столько сил потратил, чтобы Виолу хоть в какую программупристроить, просто чуть не умер, обтаптывая коридоры, а ты… Рысью! Галопом!Аллюром!

Я сунула телефон в сумку и скачками понесласьк метро. Конечно, в подземке душно, грязно, отвратительно воняет и всегда полнонарода. Еще иногда в крышу вагона с поверхности земли могут воткнуть сваю,кроме того, по переходам бродят бомжи и нищие, демонстрирующие уродства,передвигаться на автомобиле намного комфортней и спокойней. Но у метрополитенаесть огромное преимущество – в тоннелях пока не случаются пробки, и за тридцатьминут я легко смогу добраться до Останкина. А джип пусть постоит на парковке уфирмы, вернусь после съемок и заберу машину.

– Вы к нам! – замахала рукамидевочка в джинсах, увидав, как я, потная и растрепанная, подбегаю к железнойарке, через которую следовало проникнуть внутрь телецентра. – Арина! Ждемс нетерпением!

– Угу, – только и сумела пропыхтетья, пытаясь справиться с одышкой.

Помреж ухватила меня за плечо и поволокла попросторному холлу, постоянно восклицая:

– Давайте поторопимся, студия ждет,Карлуша в истерике.

Мне наконец удалось справиться с дыханием изадать вопрос:

– Какой Карлуша?

– Ведущий, – бойко отрапортоваласопровождающая.

– Так программой рулю не я?

– Нет, конечно, – захихикалапомреж. – С чего вам подобное в голову взбрело?

Я перевела дух. Уже два раза пыталась статьведущей, в том числе кулинарного шоу, вот и привыкла.

– Карлуша Францев, – продолжиладевочка. – Неужели никогда не видели игру «Вопросики»?

Нет, конечно, давным-давно не включала«волшебный ящик», но ответить честно абсолютно невозможно, в мою задачу невходит обижать милую девочку.

– Обожаю «Вопросики», – закатила яглаза, – огромная честь видеть самого Карлушу.

Девочка расцвела улыбкой и втолкнула меня встудию.

– Отлично! – заорало с потолка.

Я не удивилась и не испугалась. Понятное дело– режиссер руководит процессом. Чуть впереди на высоком стуле, сильносмахивающем на барную табуретку, сидел молодой парень, похожий на попугая.Впечатление экзотической птицы создавал костюм Карлуши: синие брюки, красныйжилет, зеленая рубашка, желтый пиджак и белые ботинки.

– И незачем глупости говорить! –рявкнул ведущий, глядя мне в лицо. – Понесла хрень!

На долю секунды я растерялась, но потом живосообразила, что происходит. Карлуша беседует не с гостьей, сейчас ему в уходиктует распоряжения все тот же режиссер. Нет, хорошо быть на телике своей,мгновенно просекаешь фишку.

– Арина, – окликнула меня полнаяженщина в тесных брюках, – присаживайтесь.

Я с некоторым трудом взгромоздилась на помесьтабуретки с ходулями.

– Вам удобно? – заботливопоинтересовалась толстуха.

– Да, да, – заулыбалась я.

Хм, встречаются люди, которые заявляют: «Вратьнехорошо, необходимо всегда говорить одну правду!» И как мне следовало ответитьбабе в обтягивающих слаксах? «Сидеть отвратительно, нету спинки, жестко ислишком высоко, я боюсь упасть. Свет бьет в глаза, по спине от жары течет пот»,так, что ли? Самое интересное, что позволь я себе искреннюю реакцию, мигомзаработала бы славу истерички и взбалмошной стервы. Поэтому на данном этапепросто покиваем. В конце концов, мне же не всю жизнь предстоит провести на этомтабурете, часок можно и потерпеть.

– Тогда сейчас повесят звук, –обрадовалась толстушка и испарилась.

Тут же возник парень с черной коробочкой вруках.

– Простите, – робко поинтересоваласья у него, – в чем суть передачи?

– Я с микрофонами работаю, – непошел на контакт юноша, – сценарий у режиссера.

– Офигеть, какая дура! – взвизгнулКарлуша, не отрывая от меня взгляда.

Я поежилась. Интересно, что сейчас нашепталФранцеву в ухо главный?

– Глаза закройте, – потребовалаподбежавшая гримерша. – Лоб блестит. И нос тоже.

– Не подскажете, какова сутьдействия? – попыталась я проинтервьюировать хозяйку пудреницы.

– Мое дело морда, – отрезаладевушка. – Рот не открывайте, помаду нанесу.

– Кто-нибудь, дайте воды! – взвылКарлуша.

Среди сотрудников съемочной группы началосьоживление.

– Где бутылка?

– Чья?

– Карлушина.

– Он ее высосал.

– Принесите новую.

– Уже пошли.

– Пусть не пьет, вспотеет.

– Карлуша, потерпи.

– Хочу сейчас! Воды! – закапризничалФранцев. – С лимоном!

– Эй, несите живо!

– Нету.

– Купите!

– И кто пойдет?

– Так дайте ему соку.

– Хочу воды! Сейчас! – заболталногами Карлуша. – Мне жарко, душно, спина болит… Воздуха! Чем тут воняет?Выгоните зрителя, который облился одеколоном. Пить!

– Бегу, бегу… – заверещало сбоку, и наплощадку выскочила вертлявая девица, чью голову украшали сине-красные прядиволос.

– Карлуша, спокойно, – заулыбаласьона, – держи.

– Это че? – плаксиво спросилФранцев.